«Умным становишься, наступив на грабли»

14 августа 1992 года Борис Ельцин подписал указ «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации». «Ъ» спросил экономистов, предпринимателей, политических и общественных деятелей, что они сделали со своими ваучерами.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Сергей Алексашенко, экономист, в 1993−1995 годах замминистра финансов РФ, в 1995-1998 годах — первый зампред ЦБ РФ:

— Я получил автограф Анатолия Чубайса на ваучере и сохранил его на память. Стоит ли когда-нибудь выставить его на Sotheby`s, наверное, будут решать мои наследники. К тому времени и ваучер, и автомобиль «Волга» могут стать раритетами, и, скорее всего, их стоимость снова сравняется. А значит, и прогноз Чубайса сбудется!

Руслан Гринберг, научный руководитель Института экономики РАН:

— Моя жена, хотя я ее и упорно отговаривал, несколько часов отстояла в очереди, чтобы сдать ваучеры в «Московскую недвижимость» — подобных чековых инвестиционных фондов тогда расплодилось много. Уж очень ей захотелось побывать капиталистом. Дело кончилось, как и у 90% обычных россиян, крахом. Я и тогда считал, и сейчас считаю, что история с ваучерами — самая грандиозная афера века.

Станислав Садальский, актер:

— С ваучерами у меня связаны самые неприятные воспоминания. К 1993 году я скупил приличное количество приватизационных чеков и все их вложил в акции Автомобильного всероссийского альянса (AVVA). Компания собиралась построить завод, на котором планировалось выпускать народный автомобиль. Я вложил в это дело несколько миллионов рублей, польстившись на интенсивную рекламу на ТВ, мелькание известных людей. И все пропало. Лучше бы я вложил свои миллионы в «Газпром», который вел себя тихо и незаметно! Но умным становишься, только наступив на грабли…

Оксана Дмитриева, доктор экономических наук, депутат Госдумы:

— Свой ваучер я отдала родителям, и им распорядился кто-то из них. Отцу повезло больше, он вместе с коллегами по институту вложил ваучер в акции своего Центрального НИИ морского флота и даже получил какие-то дивиденды в ходе обратного выкупа. Но самое главное, благодаря коллективу, и прежде всего отличному хозяйственнику, тогдашнему директору Всеволоду Пересыпкину, было учреждено ЗАО, и институт не был разорен. Он сохранился до сих пор, хотя на лакомое место рядом со Смольным институтом покушались не один раз.

Мама же вложила свои ваучеры в чековый фонд со звучным названием «Ветеран», с которым все и пропало. И такая участь постигла большинство россиян.

Сергей Суверов, инвестиционный стратег УК «Арикапитал»:

— Я свой ваучер продал, и этой не слишком круглой суммы хватило тогда на поездку в Питер на несколько дней. Наверное, был слишком молод для принятия взвешенного решения о приобретении собственности. Да и при подготовке приватизации население было, мягко говоря, не слишком информировано обо всех возможностях и вариантах.

Денис Драгунский, писатель:

— Я не переживаю, что все три ваучера моей семьи остались в ящике письменного стола. И, наверное, лежат там до сих пор. Могу с улыбкой сожалеть только о том, что, будучи хорошо знакомым с Гайдаром, Чубайсом и другими членами правительства, не догадался собрать у них автографы. Сейчас я был бы богатый человек, продав такие уникальные бумаги!

Оксана Пушкина, журналист, общественный деятель:

— Ничего не сделала, потому что банально приватизационный чек не получала. Ни я, ни моя семья в «поле чудес» не верили никогда. Это нас спасло от дальнейших потрясений. К тому же мы в то время жили в Ленинграде, только что переименованном в Санкт-Петербург, и достаточно хорошо знали людей, которые за всем этим стояли.

Алексей Вязовский, вице-президент компании «Золотой монетный дом»:

— Я был подростком и отдал свой ваучер родителям, чтобы продать их все вместе. Нашей спортивной семье было не до приватизации. Мама и папа работали тренерами по волейболу и футболу и после распада СССР хватались за любую возможность заработать. Вырученные небольшие деньги (примерно 40–50% от номинала в 10 тыс. руб.) пошли на продукты и другие текущие расходы — никаких обещанных «Волг» купить было невозможно. Но среди моих знакомых были те, кто правильно сориентировался и покупал, например, акции компаний, которые потом стали «Норильским никелем».

Бонисты (коллекционеры вышедших из употребления дензнаков и бонов.— “Ъ”) оценивают сегодня такой артефакт не дороже 1 тыс. руб. И, хотя их было много напечатано, за такую цену его все-таки приходится поискать. И только, наверное, через полвека можно прогнозировать значительный рост его стоимости у коллекционеров.

Группа «Прямая речь»