выставка объекты
В Государственном Эрмитаже открылась странная выставка. Самым большим ее экспонатом является позолоченный баран работы неизвестного художника, а самыми зрелищными — две трехлитровые бутыли красного вина со скромными этикетками. Вино, конечно, французское, дорогое, коллекционное, но для выставки в художественном музее этого все же недостаточно. Секрет прост: выставка "Мутон Ротшильд — искусство и этикетка" — про этикетки, являющиеся произведениями искусства и составляющие своеобразную мини-историю искусства ХХ века. Рассказывает КИРА ДОЛИНИНА.
Ротшильды — семейство чрезвычайно разветвленное, но все еще одно из богатейших в мире. Когда-то они были главными финансистами Европы, жили в Великобритании, Франции, Австрии, Германии, заключали браки только внутри семейства или с очень уж знатными аристократами, вкладывали деньги в старое и новое искусство и алмазные копи и постепенно становились именем нарицательным — синонимом богатства. Вторая мировая война сильно поколебала устои — ни в одной европейской стране Ротшильдам не было спокойно. Кто-то, конечно, успел уехать за океан, кто-то откупился от нацистов ценнейшими полотнами, но многие члены клана оказались в концлагерях, и многие там и погибли. После войны соревнование за влияние в финансовом мире окончательно и бесповоротно выиграла Америка, самыми богатыми людьми планеты стали арабы и японцы, но фамилия "Ротшильд" все так же остается именем нарицательным.
Ротшильдов так много, что разобраться в них бывает непросто. В Эрмитаж приехали члены французской ветви семейства, носящие, как и многие другие их родственники, титул баронов, но среди прочего занимающиеся не самым традиционным для клана бизнесом — виноделием. То есть Ротшильдам виноградники в Пойяке, к северо-западу от Бордо, принадлежат уже ровно 150 лет, но вино отменного качества здесь стали производить только с 1922 года, когда за дело взялся 20-летний тогда барон Филипп де Ротшильд. Ему же пришла в голову идея бутылки первого своего мелизима снабдить этикеткой, сделанной знаменитым художником. Он пригласил для этого известного плакатиста Жана Карлю, который сочинил для барона нечто кубистическое. Через пару лет этикетка была заменена чем-то более традиционным. Однако опыт этикеточного искусства не был забыт — в 1945 году барон заказал этикетку со знаком победы "V" молодому французу Филиппу Жюллиану, а со следующего урожая перешел к практике ежегодного заказа рисунка для этикетки самым что ни на есть знаменитым художникам своего времени.
Со временем, прямо скажем, барону повезло. Сначала он обращался к друзьям, прежде всего французам — Жану Кокто, Мари Лорансен, Арнульфу, Леоноре Фини. В 1955-м сам Жорж Брак обратился к барону с предложением сделать для него рисунок. Дальше — больше: в коллекции ротшильдовских вин есть этикетки с изображениями, сочиненными практически всеми великими художниками ХХ века. Это как игра — интереснее угадывать, кого здесь нет, чем кто есть: Пабло Пикассо есть, Энди Уорхол есть, Василий Кандинский есть, Марк Шагал есть, есть и Хуан Миро, Сальвадор Дали, Георг Базелиц, Пьер Сулаж, Поль Дельво, Балтюс, Генри Мур, Сезар, Роберт Мазеруэлл, Фрэнсис Бэкон, Карел Аппель, Ники де Сен-Фаль. Последним на сегодняшний день является Илья Кабаков. География художественного мира убедительная — от США и Франции до Китая и Японии. Когда в 1981 году дочь Филиппа де Ротшильда баронесса Филиппина де Ротшильд придумала сделать из этого изобилия выставку, этикеток было тридцать пять. Сейчас — около шестидесяти.
Однако будет неверным сказать, что эта выставка — выставка этикеток. Далеко не каждый художник предлагал Ротшильдам готовый рисунок для будущей этикетки. Здесь есть и коллажи, и живопись, и объекты, и вариации на тему, из которых потом выбиралась (или составлялась) одна. Работы были близкого к заданному размером этикетки формата, а могли быть значительно меньше или значительно больше. В некоторых случаях использовались не специально сделанные для ротшильдовского вина работы, а те, на использование которых дали согласие наследники художника (этикетки с работами Пабло Пикассо, Василия Кандинского, Руфино Тамайо). Все это многообразие помещено в 60 одинаковых по размеру боксов-витрин, напоминающих боксы для коллекции бабочек, в каждом из которых помимо собственно оригинала работы выставлены готовая этикетка и разнообразнейшие артефакты (фотографии, письма, наброски, инструменты художников). Все вместе представляет собой уже не просто витрину, но самостоятельный художественный объект.
Единство заказа при таком разнообразии художественных индивидуальностей — прекрасный повод для сравнения и построения оригинальной мини-истории искусства. Многократное повторение основных символов места и предмета (баран, виноградная лоза, виноградники, бутылка) и достаточно частое использование портрета хозяина, Филиппа де Ротшильда, никоим образом не приводит к единообразию стиля или цветового решения. Черно-белые и цветные, строгие и игривые, абстрактные и нарочито фигуративные, смешные и серьезные, с оглядкой на заданный формат и как бы специально пренебрегающие им — не все эти работы равно значительны, но все интересны. В этом баронесса Филиппина де Ротшильд совершенно права — если этикетки сами по себе часто становятся предметом коллекционирования, то как же могут быть привлекательны оригиналы, вышедшие из рук первых художников века. Эта выставка ездит по миру вот уже больше двадцати лет. Эрмитаж, по утверждению его директора Михаила Пиотровского, принял ее после того, как в число ротшильдовских авторов вошел Илья Кабаков. В этой шутке, конечно, есть доля шутки, но выставка, хотя и с каждым новым поступлением становится только лучше, отличным музейным зрелищем стала уже давно.