реституция
Вчера министр культуры и массовых коммуникаций РФ Александр Соколов выступил против возвращения Германии так называемой Балдинской коллекции рисунков и картин, нелегально вывезенной в СССР в конце второй мировой войны. 364 работы европейских мастеров XVI-XX веков (среди которых Тициан, Рембрандт, Дюрер, Рубенс, Делакруа, Буше, Коро, Мане, Ван Гог, Тулуз-Лотрек) в музее Бремена, которому они принадлежали, дождутся не скоро.
Мнение господина Соколова противоречит тому, которое двумя неделями ранее высказал на своей пресс-конференции его подчиненный — заместитель руководителя Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия Анатолий Вилков (см. Ъ от 12 февраля).
Наметился очередной поворот в истории Балдинской коллекции. Незаконно, но все же спасший в 1945 году валяющиеся в подвале захваченного немецкого замка драгоценные листы капитан Виктор Балдин не раз пытался уговорить руководство страны отдать коллекцию Германии. Понятное дело, обращения бывшего фронтовика Балдина, ставшего в 1963 году директором Государственного музея архитектуры имени Щусева, к Леониду Брежневу, Михаилу Суслову, Михаилу и Раисе Горбачевым результата не дали.
Однако архитектор Балдин был достаточно настойчив, чтобы донести это свое желание до всех заинтересованных лиц, и даже после смерти неугомонного правдолюбца скрыть бременскую коллекцию было уже невозможно.
Утаить Балдинскую коллекцию пытались в 1991 году. Тогда коллекция была спешно передана на баланс Минкультуры СССР, которое возглавлял тогда противник любого возвращения перемещенных ценностей Николай Губенко, и отправлена в Эрмитаж. Но тут Эрмитаж изменил курс и оказался едва ли не самым открытым музеем страны.
В 1993 году Балдинскую коллекцию показали на выставке, напечатали каталог, открыли для немецких специалистов. Через год все это почти сработало: госкомиссия по реституции культурных ценностей решила "считать возможным возвращение балдинской части коллекции бременского Кунстхалле правительству ФРГ". "Возможностью" пренебрегли в ожидании закона о реституции, закон приняли в 1999 году, и, согласно ему, никаких сомнений о том, передавать или нет абсолютно незаконно вывезенное собрание, уже не должно было остаться. То же самое сказал и Конституционный суд РФ, постановивший, что вопрос должен быть урегулирован законом "О вывозе и ввозе культурных ценностей".
Гром грянул, когда тогдашний министр культуры Михаил Швыдкой объявил дату передачи вещей — 29 марта 2003 года. Вещи были срочно упакованы и вывезены из Эрмитажа в Москву, выставлены в Музее архитектуры, были определены 20 листов, которые в знак доброй воли останутся в России — все ждали последнего акта затянувшейся пьесы. Но тут вмешались "патриоты" во главе со все тем же Николаем Губенко.
"Патриоты" коллекцию отстояли. Но закон никто не отменял. Опираясь на этот самый закон, но будучи опытным чиновником, заместитель руководителя Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия Анатолий Вилков публично вернулся к этой теме только сейчас. Его вердикт однозначен. "То, что коллекцию вернут, было решено еще до принятия закона 'О перемещенных культурных ценностях'. А закон это только подтвердил",— сказал он корреспонденту Ъ, добавив правда, что о новых высказываниях министра культуры еще не знает. "Нет у России права оставлять Балдинскую коллекцию: по акту дарения это право не наступило, так как дарителю Балдину эта коллекция не принадлежала по закону, да и в силу приобретательной давности претендовать на нее нельзя, так как время отсчитывается, если коллекция хранится открыто. Рано или поздно, но Балдинская коллекция вернется в бременский Кунстхалле — правда, не вся: 20 работ, а это примерно четверть коллекции, останутся в Эрмитаже как возмещение за хранение. Но в обществе существует мнение, что Балдинскую коллекцию возвращать не нужно. Поэтому во второй половине 2005 годы мы сформируем межведомственную комиссию и обсудим все еще раз — вот и все".
Пресс-секретарь Министерства культуры Константин Васильев в разговоре с корреспондентом Ъ назвал заявление министра о том, что Россия не возвратит Германии Балдинскую коллекцию, политической позицией господина Соколова и позицией министерства. "Правовых оснований для передачи коллекции Германии нет. Балдинская коллекция не подпадает под закон "О перемещенных ценностях". Сейчас в министерстве создана рабочая группа, которая всесторонне анализирует сложившуюся ситуацию. По результатам работы этой группы на межведомственном совете по перемещенным ценностям будет принято решение о дальнейшей судьбе этой коллекции".
Новое выступление министра может трактоваться по-разному. Либо господин Соколов решил дезавуировать все ранее достигнутые договоренности и закрыть вопрос вплоть до назначения своего преемника, которому и достанется действовать по закону — тому, который к тому времени будет действовать. Либо созданная группа — примирительный ход по отношению к слишком нервному общественному мнению. Ее задача понизить градус волнений. И тогда слова министра Соколова о том, что решение Швыдкого о передаче было примером "скороспелого вердикта", не просто нервная реакция, а начало для нового торга.
Раскритикованный и сторонниками, и противниками реституции закон "О перемещенных ценностях" хоть несколько раз, но надо выполнить. Балдинская коллекция, несмотря на свою ценность, все-таки минимальная потеря: рисунки, даже самые лучшие, слишком уж элитарное зрелище, к тому же в связи с хрупкостью невозможное для постоянного экспонирования. Юридическая чистота вопроса на руку тем, кто этот закон лоббировал: таких "чистых" случаев не так уж много. По закону мы не обязаны возвращать то, что было официально конфисковано (а не было вывезено, спасено или украдено неофициальными лицами). Мы не должны возвращать вещи, принадлежавшие военным преступникам, но Кунстхалле города Бремена не какой-нибудь Герман Геринг. Все условия для возврата налицо.
Однако, как показывает время, российская сторона пока предпочитает не закон, но свободно трактующийся "акт доброй воли", согласно которому уже было совершено несколько парадных "возвратов" и еще ожидается немало. На один из них сослался и сам Александр Соколов: принято решение о возврате потомкам равно пострадавшего от нацистов и большевиков репрессированного и посмертно реабилитированного принца Ангальтского коллекции серебра из 18 предметов, переданных некогда из НКВД в Эрмитаж.
"Случай с ангальтским серебром — уникальный. Дело в том, что его бывший владелец принц Ангальт — единственный иностранец, реабилитированный как жертва политических репрессий НКВД. 18 столовых серебряных приборов все это время хранились в Гохране. При этом мы не нашли ни одного документа, что эти вещи были ввезены в Россию как реституция. Дети реабилитированного принца увидели эти предметы на выставке в Эрмитаже и обратились с просьбой их вернуть, но прокуратура им отказала опять-таки из-за отсутствия документов. И тогда Министерство культуры решило вернуть наследникам это серебро — это был жест доброй воли",— сказал господин Вилков.
По закону этот вопрос могли бы решать долго — ситуация не имеет прецедентов. Но "добрая воля" выше закона. Похоже, проблема Балдинской коллекции в том, что на нее просто "доброй воли" пока не хватило.
"Дети Ангальта признаны пострадавшими от политических репрессий. Это собрание мы, следуя нашим собственным законам, обязаны возвратить владельцу. Необходимо восстановить справедливость перед человеком, который много сделал для наших соотечественников. К тому же именно его род подарил России Екатерину Великую",— прояснил ситуацию господин Соколов.