фестиваль кино
Завтра будут вручены официальные призы 55-го Берлинского фестиваля, а сегодня вечером, после показа двух оставшихся конкурсных фильмов,— призы ФИПРЕССИ. Уже объявлены награды по категории короткометражек: одну из них получил "Уровень глаза" грузина Георгия Овашвили. Предварительные итоги Берлинале подводит возглавляющий на нем жюри ФИПРЕССИ (международной критики) обозреватель Ъ АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Первая половина Берлинского фестиваля подтверждала опасения скептиков: в программе преобладали этнико-политические сюжеты, которые буквально доконали своим правильным однообразием. Даже если фоном для них служили любовные психозы: любую тему можно сделать скучной, если за нее берутся не слишком одаренные люди. Трудно возражать против актуальности голландско-палестинского "Рая сегодня", снятого во фронтовых условиях и пытающегося изнутри понять психологию террористов-смертников. Ясны намерения немцев, в третий раз выносящих на экран подвиг своей Зои Космодемьянской — Софи Шоль. Или венгров, экранизирующих роман Имре Кертеса "Обездоленные": еще одна картина о холокосте, в последний момент включенная в конкурс Берлинале. Вполне вероятно, что именно из этих фильмов будет формировать свой призовой пасьянс официальное жюри. Но, честно говоря, среди них нет выдающихся.
Есть и более скромная, но именно потому предпочтительная категория конкурсных картин: они не играют в актуальность и преданы жанровому канону. "Синие слова" француза Алена Корно — откровенная мелодрама: история девочки, которая отказывается говорить, ее матери (блестящая роль Сильви Тестю) и ее учителя. Или "Спрятанный клинок" Едзи Ямады — очередная самурайская сага японского мастера. Наконец, есть новые работы звезд авторской режиссуры. К таковым следует отнести прежде всего Александра Сокурова и Цая Минь-ляна.
Вчера состоялась официальная премьера "Солнца" (рецензия в Ъ от 10 февраля) — третьей части сокуровской тетралогии, начатой "Молохом" и "Тельцом". Предыдущие картины стартовали в Канне, и только сейчас Берлину удалось осуществить давнее намерение заполучить в конкурс господина Сокурова. Не прошло и двадцати лет с тех пор, как в 1987 году никому не известный режиссер представил в конкурсе Берлинале свой только что снятый с цензурной полки фильм "Скорбное бесчувствие". Тогда это событие осталось в тени награжденной "Золотой медведем" (и тоже полочной) "Темы" Глеба Панфилова. Сокуровский жест был воспринят как маньеризм, как "русский экстрим" — свидетельство освобождения от советских табу, моральных, сексуальных, эстетических. С тех пор Александр Сокуров стал классиком современного авангарда: его эстетика, в сущности не менее радикальная, чем раньше, обрела классическую форму.
Фильм русского режиссера о японском императоре с японскими и американскими актерами, сделанный с помощью итальянских и французских копродюсеров, выглядит, вопреки традициям таких постановок, как абсолютно штучный продукт. По словам итальянского копродюсера и директора Венецианского фестиваля Марко Мюллера, так воспринимались в свое время снятые за границей фильмы Тарковского, чье место в пантеоне авторского кино унаследовал Сокуров.
Помимо этой престижной ниши, русское кино в Берлине заполнило и другие. В "Панораме" показали "Марс" Анны Меликян, в "Форуме" — "Пакостника" Татьяны Деткиной, в детском конкурсе — "Итальянца" Андрея Кравчука, в короткометражном — "Справку" Киры Муратовой. Сегодня — спецпоказ "Ночного дозора" Тимура Бекмамбетова; вице-президент компании Fox International поведал о плане "агрессивной стратегии" релизов этого фильма, который будет выпущен в сотнях копий и страшным призраком побредет по Европе.
Но вернемся к конкурсу. Помимо "Солнца" его событием стало "Облако на краю неба" Цая Минь-ляна. Тайваньский режиссер уже снял несколько шедевров о кризисе человеческой коммуникации в современном городе. Новый фильм — самый радикальный из всех: поставив в центр сюжета порносъемки, его автор фактически закрыл картине дорогу на широкие экраны. Да и в Берлине публика, зомбированная политической трескотней, скорее всего, в своей массе останется глуха к трагикомизму этой love-story, которая разыгрывается на фоне глобального водного кризиса. Заменой дефицитной воды становятся арбузы: арбуз же, зажатый между ног женщины, заменяет влагалище в первом половом акте. Всего таких актов в фильме не меньше десятка, а самый последний, начинаясь как совокупление с трупом, завершается бурным семяизвержением через решетку, своего рода пародией на гейское тюремное порно — хотя действие происходит не в тюрьме, а в офисе. Уже из сказанного можно представить, что зрелище не для слабонервных, но последних, возможно, утешит сообщение, что это, помимо прочего, мюзикл — с почти шербурскими зонтиками, танцами у писсуаров и хореографическими атрибутами в виде вантузов.
Китайский экстрим — самый экстремальный из всех, которые предлагает Берлинский фестиваль, пусть не в конкурсе, а в менее регламентированной "Панораме". Всех перещеголял китаец Юнфан со своими "Цветными бутонами", чрезвычайно декадентской мелодрамой, собравшей целый букет экзотических цветов со всей Азии: в фильме, представляющем новую разновидность китайской оперы, участвуют индийский композитор, японская дива и корейский трансвестит. Картину "Облако на краю неба" мы смотрели вместе с членами официального жюри, в том числе с китаянкой Баи Лин, о нарядах и экстравагантном поведении которой больше всего пишет фестивальная светская хроника. Когда меня познакомила с ней перед просмотром тоже заседающая в жюри Ингеборга Дапкунайте, Баи Лин вместо приветствия сказала на чистом русском: "Я тебя люблю". Не сомневаюсь, через энное количество лет мы будем знать ключевые фразы не только по-английски, но и по-китайски.