«Санкции — палка о двух концах»

Введенные европейскими странами и США санкции против России создали давление на экономику регионов с высокой долей иностранных инвестиций. К их числу относится Ленинградская область, где присутствует 800 зарубежных предприятий. Часть из них объявила уже об уходе из страны из-за военной операции на Украине, что создает риски спада промышленного производства и роста безработицы. Губернатор Ленинградской области Александр Дрозденко рассказал в интервью корреспонденту Business Guide Константину Куркину о влиянии санкций и возможностях минимизировать их последствия, развитии в регионе инфраструктурных проектов и инструментах решения проблемы обманутых дольщиков.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

BUSINESS GUIDE: С момента как вы стали губернатором Ленинградской области, прошло десять лет. Как изменился регион за это время?

АЛЕКСАНДР ДРОЗДЕНКО: За это время Ленинградская область довольно сильно поменялась. Сейчас это комфортный регион, в котором хочется жить. Мы входим в топ регионов по миграционной привлекательности, что говорит о наличии качественной среды, потому что в плохую область жить не поедут. Причем количество жителей растет не только в пригородных районах рядом с Санкт-Петербургом, но и в сельской местности — в регионе, по данным последней переписи, уже более двух миллионов человек. Если десять лет назад о Ленинградской области в основном говорили как о младшей сестре Петербурга, то сейчас ее воспринимают как самодостаточный регион с развитой экономикой. Расходная часть бюджета за этот период достигла 212 млрд рублей, а инвестиции в экономику региона превысили 4 трлн рублей.

Несмотря на все кризисы и катаклизмы, мы относимся к небольшому числу регионов, где растут не только зарплаты, но и реальные доходы населения. Это позволило нам несколько лет назад войти в десятку субъектов с самым высоким уровнем жизни. Для поддержки жителей был принят закон о социальных гарантиях, который стал ноу-хау Ленобласти. Там прописаны конкретные обязательства региона, на которые мы должны выйти через восемь лет. Среди них гарантия трудоустройства, наличие мест для детей в школах и детских садах, доступность спортивной инфраструктуры вне зависимости от места проживания. Таким образом, есть реальные перспективы, что качество жизни продолжит меняться в лучшую сторону.

BG: Как текущая геополитическая ситуация повлияла на экономику региона, учитывая его тесные связи с европейскими странами?

А Д.: Последствия санкций, безусловно, ощутимы. В регионе присутствует 800 компаний с участием иностранного капитала, и некоторые из них приостановили развитие, что напрямую повлияет на объем налоговых поступлений в бюджет, число рабочих мест. При этом санкции — палка о двух концах. В той же Финляндии целлюлозно-бумажные комбинаты, которые были полностью ориентированы на наше сырье, вынуждены останавливать производство. Нельзя сказать: «Мы не будем больше покупать у России деревянный баланс, и ей станет больно». А самим финнам разве не станет больно? Точно так же у них сейчас страдает потребительский рынок, потому что как туристическая страна Финляндия, кроме России, мало кому нужна. Мы отсутствие поездок в Финляндию переживем, но переживает ли это их экономика, малый и средний бизнес — большой вопрос.

Российские компании продолжают реализацию своих проектов, но возможна отсрочка их запуска из-за нестабильности поставок оборудования. Какой будет ситуация по итогам года, сейчас сказать сложно, но существенного падения экономики мы не ожидаем. По первому кварталу объем инвестиций вырос на 24% к аналогичному периоду прошлого года, что дает повод для оптимизма.

BG: На каких отраслях региональной экономики сильнее всего сказались санкции?

А Д.: Из-за санкционных ограничений, нарушения экспортной логистики и нехватки комплектующих в тяжелой ситуации находятся лесопромышленный комплекс, автомобильный, машиностроительный и транспортный сектора. Сегодня есть проблема с перевалкой контейнерных грузов: она снизилась на 80%, как следствие — снизилась перевозка грузов автомобильным транспортом из портов Ленинградской области и Санкт-Петербурга. Но у нас доля контейнеров в грузообороте портов невелика, по итогам пяти месяцев отмечается рост грузооборота областных портов на 9%. В том числе за счет переориентации на азиатское направление.

BG: Как санкции и нарушение логистических цепочек переживают промышленные предприятия?

А Д.: Определенные сложности, как я уже говорил, есть в лесной отрасли. Это связано с тем, что 85–90% наших предприятий были ориентированы на европейский экспорт, и сейчас стоит задача найти новые каналы сбыта за рубежом и внутри страны. Часть областных заводов по производству мебели были ориентирована на заказы IKEA, которая уходит из России. Они готовы продолжать выпускать свою продукцию, но из-за ухода ключевого клиента часть из них простаивает. Проблемными направлениями также является производство паллет, ДСП-плит, которые завозились из Финляндии. Ощущается нехватка мощностей по переработке древесного баланса (обрезки деревьев, сучьев, коры).

Приостановило работу несколько крупных предприятий, в том числе Тихвинский вагоностроительный завод. Это связано с прекращением поставок деталей для подшипников, которые производились на совместном с американской Timken предприятии и ряде других заводах. Причем даже на ослах через горы их завезти не получится, потому что отгрузки в третьи страны были ограничены. Казалось бы, это мелочь, но, вводя такие санкции, США понимали, куда бьют. Тем не менее альтернативный поставщик уже найден, вопрос за аттестацией его продукции РЖД, которые пытаются сделать это оперативно. Рассчитываем, что завод вернется к работе в ближайшее время.

BG: Насколько критичным для бюджета региона окажется уход из России крупных иностранных компаний?

А Д.: Понятно, что кто-то из них окончательно покинет рынок, но их производства в любом случае останутся в регионе. Если зарубежные компании не найдут покупателя на свой завод или не вернутся к работе в течение полугода, то, согласно закону, на их предприятиях может быть введено государственное управление. Мы готовы к этому варианту, но практически по всем площадкам у нас есть компании, которые готовы арендовать их мощности или даже выкупить по выгодной для себя цене.

BG: Есть ли уже примеры закрытых сделок?

А Д.: По пути продажи бизнеса своему менеджменту пошла французская Schneider Electric, которая передала права управления бизнесом в России и Белоруссии компании Systeme Electric. Эта компания принадлежит ее бывшей российской команде, которой, в том числе, перейдет расположенный в Ленобласти завод «Электромоноблок». Подобные планы есть у других предприятий — производящей бумагу Sylvamo и выпускающей картонную упаковку Smurfit Kappa Rus. Caterpillar выбрала более простой вариант, сменив топ-менеджмент с американцев на россиян и передав им свои акции в управление. Есть пример английской компании, завод которой достался конкурентам.

BG: Сказался ли уход иностранных компаний на уровне безработицы?

А Д.: Безработица составляет 0,4%, это одно из наиболее низких значений в стране, и роста ее уровня не происходит. Иностранные компании выполняют все свои обязательства, и претензии здесь предъявить некому. Где-то сотрудники получают две трети оклада, где-то вообще среднюю зарплату. Например, Sylvamo собирается продолжать работу до тех пор, пока не продаст или не передаст в управление свой бизнес. Аналогичные планы у производящей товары для личной гигиены компании Essity. Изначально они заявили об остановке, что очень обрадовало их прямого конкурента — Сясьский ЦБК, но в итоге Essity передумала и решила продолжить работу.

BG: Есть ли у вас понимание, в каком виде будет работать завод Nokian Tyres?

А Д.: Судьба Nokian Tyres пока не до конца ясна. Финны понимают, что завод нельзя закрыть, и хотят передать его менеджменту. Но при этом хотят забрать право на торговую марку и собственную сеть продаж. В этом случае выйти на рынок под другим названием, даже при сохранении прежнего качества, будет непросто. В стране эти шины знают и будут покупать, но продукция предприятия продавалась еще в 70 странах. Основным покупателем были американцы, но непонятно, будут ли они готовы покупать новые шины. У них есть свой завод Nokian Tyres, однако он не покрывает даже их внутренние потребности, потому что его объемы в четыре раза ниже площадки во Всеволожске.

BG: Есть ли интерес к бизнесу уходящих компаний со стороны незападных инвесторов?

А Д.: Активно начинают «водить жалом» турки, также у меня прошли переговоры с генконсулами и министрами ряда азиатских стран. Есть интерес к выкупу площадок со стороны китайцев, недавно об этом же заявил президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев.

BG: Белорусские власти говорили о планах по использованию портовых мощностей Ленобласти для перевалки своих грузов. Будет ли для этого использоваться существующая инфраструктура или строятся новые терминалы?

А Д.: Белорусской стороне было предложено несколько различных вариантов, но окончательную позицию они пока не обозначили. С их стороны есть интерес к выкупу или аренде существующих терминалов в Усть-Луге, которые недозагружены либо временно не используются. Также мы предложили им резервные земельные участки в порту Приморск, где можно построить терминал. Этот вариант белорусов тоже интересует, но поскольку у них стоит задача как можно скорее начать перевалку, то, возможно, аренда будет сочетаться с параллельным строительством собственных мощностей.

BG: На какой стадии находится проект переезда правительства Ленинградской области в Гатчину?

А Д.: Мы не хотим переезжать в Гатчину и строить там шикарный дворец для чиновников за сумасшедшие деньги. Задача состоит в том, чтобы постепенно переехать в Гатчину, проводя реставрацию исторических зданий. Часть сотрудников разместится в старинных деревянных особняках на улицах Красных Военлетов, Чкалова, Горького. До конца года будет завершено их расселение, после чего начнутся капитальный ремонт и реставрация. Центральный аппарат должен разместиться в здании архива Военно-морского флота напротив Гатчинского дворца, который планирует релокацию. Финансироваться переезд будет за счет доходов от сдачи в аренду зданий в Петербурге, которые находятся у нас в собственности.

BG: В какие сроки переезд может быть завершен?

А Д.: Задачи объявить Гатчину столицей и завтра туда переехать нет. Этот процесс может занять пять-семь лет, он будет происходить этапами, поскольку планируется полноценная реставрация старой части Гатчины. В этом проекте у нас есть потенциальный партнер, которого пока не могу называть. Он готов взять на себя часть расходов по реставрации зданий в обмен на помощь в переводе расположенной рядом промплощадки под жилое строительство.

BG: Определены ли финальные параметры и маршрут второй Кольцевой автодороги вокруг Петербурга?

А Д.: КАД-2 находится на стадии предпроектных работ, обсуждается несколько вариантов. Какой из них является приоритетным, я бы пока не хотел говорить. Как только мы обозначим конкретные границы, то с одной стороны начнутся паникерские настроения, с другой — найдутся ушлые люди, которые попытаются скупить участки вдоль маршрута, чтобы на этом заработать. Точно могу сказать, что трасса не будет проходить в створе бетонной дороги рядом с существующей КАД. Это будет компромиссный вариант с использованием готовой инфраструктуры и строительством новой.

Основные сложности связаны с изъятием под проект земельных участков. Сейчас идут разговоры, особенно среди дачников, что КАД-2 может пройти рядом с садоводствами или по их территории. Но перед нами, наоборот, стоит задача минимально затронуть интересы юридических и физических лиц, чтобы минимизировать объем компенсаций.

BG: Как продвигается проект строительства станции метро в Кудрово?

А Д.: График ее строительства в первую очередь зависит от города, поскольку застройщиком станции выступает Петербургский метрополитен. Но те обязательства, которые Ленобласть взяла на себя в рамках проекта, выполняются. Для строительства депо было выделено 120 га земли в хорошей локации, а в 2022 году компания «Мегалайн» начнет строительство рядом с будущей станцией транспортно-пересадочного узла для отправки автобусов в Москву, регионы Северо-Запада, страны Прибалтики и Скандинавии.

BG: Когда станция будет введена в эксплуатацию?

А Д.: Согласно запланированным городом срокам, к 2027 году должны быть построены подходной туннель и подъем наверх. В таком случае наземную часть будет реалистично завершить в течение года. Но транспортная ситуация в Кудрово улучшается и без строительства метро. Кроме выезда на Ленинградскую улицу, были открыты еще два резервных, что позволило разгрузить этот район. Дополнительно транспортную ситуацию позволит улучшить развязка с Мурманским шоссе, которую начнем строить в этом году.

BG: Какие возможности решения проблемы обманутых дольщиков вы видите?

А Д.: Все возможности для этого у нас есть. С этого года из Единого реестра проблемных объектов (ЕРПО) было исключено 70 долгостроев, хотя доля софинансирования их строительства в Ленобласти выше, чем в других регионах. Это позволило восстановить права около трех тыс. дольщиков. Сегодня в ЕРПО остается 171 проблемный объект, большая часть которых будет восстановлена с привлечением федерального Фонда развития территорий. Но поскольку перед фондом стоит задача решить проблему обманутых дольщиков до 1 января 2024 года, то они берутся только за те объекты, которые успеют достроить к этому сроку, а по остальным долгостроям предлагают компенсацию. Такая позиция для большинства дольщиков неприемлема, поскольку они хотят получить жилье, а не денежные средства. В связи с этим мы отдали фонду только те долгострои, где у нас не было возможности привлечь инвестора. Благодаря инвестиционным соглашениям будут завершены работы по 32 проблемным объектам.

BG: Достаточно ли этих шагов для окончательного решения этой проблемы?

А Д.: При поддержке нескольких регионов сейчас разрабатывается законодательная инициатива о продлении действия программы достройки проблемного жилья до конца 2024 года. У нас есть ряд объектов, которые исходя из существующих темпов будут достроены в 2024 году, хотя и позже 1 января. Дольщики, с которыми у меня недавно была встреча, готовы поддержать эту идею своими подписями, провести общественные обсуждения. Финансовую компенсацию они не воспринимают в качестве равноценной замены квартиры и готовы потерпеть год-полтора ради ее получения.

Если же нам откажут, то даже по тем домам, готовность которых на начало 2024 года составит 80% или даже 90%, будут выплачены компенсации. А сами жилые комплексы будем достраивать и продавать, чтобы покрыть бюджетные расходы. Сейчас фонд выставляет на продажу участки земли с недостроями, по которым была выплачена компенсация. После их реализации 51% средств останется в Ленобласти, а остальные деньги получит Российская Федерация.

BG: Актуален ли еще вопрос привлечения инвестора для развития Русско-Высоцкой птицефабрики? Или текущие собственники решили оставить этот бизнес за собой?

А Д.: Владельцы Русско-Высоцкой птицефабрики почему-то решили, что в это непростое время спокойно закроют предприятие и застроят его территорию жильем. На этом мы им сказали: «Ребята, вы глубоко заблуждаетесь. Даже если вы закроете фабрику, перепрофилирование участка мы не согласуем». В результате от этой идеи они отказались и недавно передали производство в аренду зерновому трейдеру CBS Commodities, которому должны приличную сумму денег за поставку корма. Эта компания до конца августа собирается заполнить птичники, чтобы возобновить работу завода.