"Я люблю тебя" (2004)
О фильме Ольги Столповской и Дмитрия Троицкого шумели как о первом российском гей-фильме: на Берлинском кинофестивале толпы немецких критиков интересовались, как помочь мужественным ребятам, которые наверняка страшно страдают от официальной гомофобии. Насчет "первого гей-фильма" это неправда: за год до "Я люблю тебя" страшную тайну, что любовь бывает разная, без лишнего пафоса рассекретил Михаил Брашинский в "Гололеде". "Я люблю тебя" — первая в России гей-комедия, которая вовсе не производит впечатления героического жеста из гей-подполья. Снято богато, даже слишком богато: авторы фильма тратят столько времени на презентацию продукции своих спонсоров, бытовую технику и прочие пиццы с анчоусами, что надолго забывают о сюжете. Когда же они о сюжете вспоминают, получается очень забавный и непринужденный фильм о нормальных людях, нормально реагирующих на ненормальные, в соответствии с общественными представлениями, обстоятельства. На машину московского яппи Тимофея буквально с неба падает диковатый кочевник Улюмджи. Впрочем, в своей сексуальной практике он оказывается гораздо прогрессивнее нового друга. Вера (Любовь Толкалина), Тимофеева подруга, сначала бунтует, потом соглашается на жизнь втроем. Водевильная коллизия дает повод для нескольких по-хорошему дурацких эпизодов. В одном из них Вера приводит в ужас солидную родню, прикатившую проведать Улюмджи, сладострастным перформансом на тему "раньше я была мужчиной". В другом героев нелегкая заносит на гей-вечеринку, где режиссеры-"параллельщики" с чувством изображают веселых депутатов Госдумы, а все социальные слои гей-сообщества представлены с юмором, причем не всегда добрым. Одним словом, симпатичная комедия, которую испортил солидный бюджет.
"Моя дорогая Клементина" (My Darling Clementine, 1946)
Перестрелка в О`Кей Коррале, в ходе которой шериф Уайт Эрп со товарищи истребил семейную банду Клентонов, заправлявшую в городке Томбстоун, не просто эпизод из саги о Диком Западе. Это "Сталинград" Дикого Запада, символическое поражение "ганфайтеров", диких стрелков, сошествие благодати порядка на беззаконную землю. Об этом сведении счетов снято много фильмов: шедевр Джона Форда — вне конкуренции. Форд раскладывает эпическую коллизию на бытовые, человеческие мотивировки, из его вселенной начисто исключено "божественное предопределение", "историческая миссия" или "торжество закона". Эрп (Генри Фонда) вовсе не стремится облагодетельствовать городок, мимо которого гнал с братьями стадо коров. Он просто хотел побриться и сыграть в покер. Но случайные пули разносят зеркало в парикмахерской, играть по-честному в Томбстоуне не умеют и в довершение всего кто-то убил младшего брата Эрпа, оставленного присматривать за стадом. Ему приходится стать шерифом, он вынужден убивать, причем убивать столь же сплоченную, как и его собственная, но стоящую по ту сторону закона семью. А закон — вещь более чем относительная: при другом раскладе героями были бы Клентоны, а негодяями — Эрпы. Форд, написавший своими фильмами всю историю Дикого Запада, ни в коем случае не мог скатиться в цинизм последующих поколений режиссеров, но, все равно финальная перестрелка в "Клементине" — не Армагеддон, не решающая схватка Добра со Злом, а досадная, но неизбежная стычка. И радуют сердце режиссера вовсе не трупы врагов, а простые, человеческие мелочи: немудреные танцы поселенцев в тени еще не достроенной церкви или привычка Уайта Эрпа, сидя на террасе салуна, балансировать на двух ножках кресла, рискуя упасть и оказаться смешным.