Французский лейбл Alpha давно уже зарекомендовался концептуальностью своих дисков, в первую очередь дисков своей основной серии Ut Pictura Musica. Здесь, например, мы имеем дело не просто с сольным альбомом известного лютниста Эдина Карамазова — упаси боже. На обложке фрагмент "Спящего Эндимиона" классициста Анна-Луи Жироде, и это ненавязчиво увязывается с программой: Бриттен, мол, отвечает за тему сна, а Бах каким-то образом репрезентирует лунный свет. Фантик, конечно; но если его развернуть, то обнаруживается еще несколько слоев. Открывающее диск произведение Бенджамина Бриттена называется "Nocturnal after John Dowland" и является, соответственно, "размышлением" на тему песни "елизаветинца" Доуленда "Come, Heavy Sleep". Восьмичастное "размышление" Эдин Карамазов исполняет мастерски, хотя холодноватой взвешенности в его техничной игре больше, нежели эмоций. Примечательно, что "Nocturnal" вообще-то написан для гитары; но его исполнение на лютне — это еще не самая основательная причуда. Второе произведение на диске — знаменитая скрипичная Партита #2 ре-минор Баха, венчающаяся грандиозной Чаконой, и она тоже предстает в лютневой транскрипции. Послушав альбом, против такой транскрипции очень сложно протестовать; скорее уж тянет вспомнить, что в баховские времена подобное было совсем не редкой практикой. Конечно, весь этот букет ассоциаций и воспоминаний, и Бах, и Бриттен, и Эндимион вместе обрамляют музыкальный продукт несколько тяжеловатым образом. Но так со всеми дисками Alfa: можно было бы поворчать по поводу изящного глубокомыслия концептуальной "упаковки", если бы только не перворазрядный уровень музыкантов, которые на этой фирме записываются.
 |
На первый взгляд не сильно жизнеутверждающий альбом. Совсем. Его заголовок — первая строка средневекового песнопения, которое проходит через весь диск лейтмотивом: "Посреди жизни нас встречает смерть". Основная идея, соответственно,— представить себе, как эту самую роковую встречу транслировала музыкальная культура европейского средневековья. Но ансамбль Ioculatores ("Играющие" в буквальном переводе) как-то ухитряется эту тему разворачивать так, что диск совершенно не кажется однообразным смакованием готического макабра или декадентской "мертвечинки". Хотя спокойной и бесстрастной академичности в компоновке альбома и в подаче материала меньше всего. Это довольно свободно построенный набор композиций самого разного свойства — церковные песнопения в хоровом исполнении и в инструментальной аранжировке, танцы, светские песни и даже стихи на латыни и старонемецком, записанные в виде эдакой мелодекламации. Сюжет, в который все эти произведения разных времен (от X до XV века) и разных стран складываются, логичен: "пляски смерти", полуфольклорная рецепция христианского memento mori, в которой скорбный фатализм неожиданно оборачивается порой всплесками лихорадочного жизнелюбия. Что там рассказывать — пушкинский "Пир во время чумы" читали все. И потому в этом сборнике закономерно обнаруживаются не только скорбные или зловещие краски, но полные отчаянного, дикого веселья танцевальные напевы ("Песнь крестоносцев" Тибо Шампанского и каталанская плясовая "Ad Mortem Festinamus"). Все вещи — подлинные, со ссылками на библиотечные манускрипты, но записаны совсем не на архивный лад: с элементами, как выражаются сами музыканты, радиопостановки (веселенькая, нечего сказать, радиопостановка). То есть с "оживляжем" в виде разных акустических и звуковых эффектов, включая удачно случившуюся во время сессий звукозаписи настоящую летнюю грозу.