Антироссийские санкции и дисбаланс глобальной экономической системы ведут к нарушению существующего в мире порядка вещей, одним из негативных последствий которого называют голод в странах Африки и Азии. Что касается России и, конкретно, Краснодарского края, то голод стране в целом и региону в частности не грозит, но россияне ощутят другие негативные последствия внешнеполитических изменений. Об этом в интервью «Ъ-Кубань» рассказал экономист и публицист, депутат Госдумы Михаил Делягин.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
— Как, на ваш взгляд, антироссийские санкции скажутся на экономике Краснодарского края? Какие отрасли пострадают больше всего?
— Это зависит от того, как будет реагировать государство. Например, вся эта санкционная война имела парадоксальное следствие — резкое укрепление рубля. Для экспортеров это финансовые потери. К этому добавились и проблемы с расчетами. А Краснодарский край экспортирует прежде всего зерно. То есть речь идет даже не столько о санкциях, сколько о дезорганизации всего. Есть и проблемы с туризмом, и проблемы с морским судоходством. Удар нанесен по всем значимым направлениям.
При этом сокращается импорт. У нас не только переработка продовольствия зависит от импортного оборудования. По стране за десять лет доля импортной техники в строительном комплексе выросла с 75 до 93%. Понятно, что основная часть этой техники все-таки китайская, а также поставляется из тех стран, которые не присоединились к санкциям. Но есть проблемы с логистикой, перегружены погранпереходы — они просто не приспособлены к такому скачкообразному росту поставок продукции. Поэтому это комплексная проблема — нам необходимо переориентироваться на себя.
Мы сейчас оказались в ситуации, когда зарабатывать валюту стало менее выгодно, чем зарабатывать рубли. За 30 лет мы от этого отвыкли. И теперь все сидят и ждут, когда доллар снова будет стоить 80 руб.
Между тем механика, как это сделать, не разработана. Банк России выдавливает валюту из страны руками и ногами, скоро штрафы будут вводить за то, что кто-то вернул валюту в страну. Но экспортеры уже понимают, что на Западе деньги украдут значительно легче, чем здесь. И они возвращают часть денег в Россию просто из соображений безопасности. Это другая модель экономики, которую мы еще не осмыслили.
У государства сейчас нужно требовать три базовые вещи. Во-первых, нам абсолютно необходим дешевый кредит, а значит, ограничение финансовых спекуляций. Во-вторых, нужно обеспечить нормальный спрос, а для этого необходимо гарантировать гражданам России хотя бы право на жизнь или хотя бы реальный прожиточный минимум. В-третьих, нужно снизить масштаб цен, ограничив произвол монополий. Ну а если не получится, тогда, наверное, нужно, по английскому послевоенному опыту, национализировать базовые отрасли экономики.
Когда мы говорим о санкциях, мы думаем, что это какое-то частичное воздействие, можно им как-то ответить, и они снимутся. А это изменение всей мировой системы. Это просто другие правила, которые существуют везде. Главная задача в этих условиях — развитие и поддержка производства — всего, какое только есть. Потому что мы не знаем, чего не сможем купить завтра.
— Что, на ваш взгляд, будет с нефтеперерабатывающей отраслью?
— Я думаю, через пару лет нефтепереработку ожидает резкое снижение налогового давления, потому что мы должны брать налоги с экспорта сырой нефти. Олигархи должны платить со сверхприбыли от колебаний цен на мировых рынках — не из наших с вами карманов, а из своих карманов — с экспорта нефти и нефтепродуктов. И тогда нефтепереработка станет сверхрентабельной. Сейчас же она убыточна. Поэтому единственный независимый НПЗ перестал существовать пару лет назад, а все остальные дотируются государством.
— На какие рынки вы советовали бы переориентироваться кубанским производителям взаимен европейских? Каковы перспективы сотрудничества нашего региона со странами Ближнего Востока и Африки?
— Я думаю, что с Турцией у вас все налажено замечательно. Неслучайно эта страна является крупнейшим в мире экспортером муки, как Эстония в 1997 году была крупнейшим в мире экспортером алюминия.
Восточные страны очень специфичны. Очень сложно работать с иранцами, очень сложно работать с китайцами. Это другие культуры. Но крупные корпорации имеют мощности для того, чтобы эту культурную разницу освоить. Переориентироваться на восточные страны и Китай, безусловно, необходимо. Это другая конфигурация мировых рынков.
Что касается Африки, то она очень разная. Есть Египет, есть Центральная Африканская республика. Они совсем разные. Государство прилагает большие усилия для развития отношения со странами Африки, и этим нужно пользоваться.
В мире будет голод. И продовольственный, и энергетический. Везде, кроме России и Белоруссии. Китай уже заявил, что будет покупать любые энергоносители и продовольствие в любых количествах. Но мы не видим, чтобы ему кто-то много что-то продавал. Ближний Восток, Средний Восток, Северная Африка — самый жестокий голод будет там. Возможно, что экспорт зерна будет более интенсивно координироваться государством, чем в предыдущие годы. Потому что это вопрос политики. И голод будет уже этой зимой.
Что касается машиностроения, то оно развито в Китае, но здесь есть проблемы с логистикой. Машиностроение будет развиваться в Турции, но есть проблемы с логистикой. Будет восстанавливаться производство на освобожденной части Украины. Это тоже будет очень серьезное перспективное направление. Здесь проблемы логистики не будет, но будут другие. Но они будут восстанавливаться и работать, в том числе в кооперации с Россией.
У нас будет возникать нехватка самых неожиданных, самых привычных товаров, которые мы не производим. Вспомните историю с бумагой.
Кто мог себе представить, что не будет отбеливателя для бумаги и что чиновники поправят технические условия, чтобы можно было производить желтую бумагу. Ни то ни другое никто не мог себе вообразить.
То есть бизнесмены, которые будут предугадывать будущую нехватку того или иного товара и оперативно завозить этот товар, пока он еще не стал дефицитом,— они будут в полном шоколаде. На примере финансовых услуг мы это уже видели. Киргизские, казахстанские, армянские банковские карты — то, на чем уже сделаны состояния. И, кстати говоря, то, что называется финтех, по сути, банковские услуги не через банки, а через разного рода прямые расчетные системы — то, что уже развивается ударно. Да, это в основном не в поле зрения государства, но это огромная сфера бизнеса уже сейчас.
Простой пример — нет жести для консервных банок! Кто-то поставит производство и будет королем. Да, его будут душить налоги, кредиты и все остальное. У него будут перебои с поставками материалов, неизвестно, где он возьмет оборудование, но он будет королем.
— Председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Андрей Клишас заявил о провале программы импортозамещения. Он считает, что вместо импортозамещения некоторые руководители пытаются «пересадить нашу промышленность, а вместе с ней экономику на новую, теперь китайскую, "иглу"». Вы согласны с этим утверждением? Как вы оцениваете потенциал Краснодарского края в плане импортозамещения?
— Истерика некоторых официальных лиц по поводу высказывания Клишаса в какой-то мере справедлива. Потому что никакой программы по импортозамещению не было. Безусловно, импортозамещение у нас не реализуется в нужных объемах. У нас появился министр экономического развития, который сказал, что представление о том, что импортозамещение — это замена импорта российским производством,— устарело, замена европейского импорта турецким и китайским — это тоже импортозамещение. Но это от беспомощности и бессилия. Все понимают, что производство развивать нужно.
Потенциал импортозамещения такой. До начала пандемии половина нашего импорта — более $200 млрд — была лишней. Потому что все это мы могли производить сами и с нормальным соотношением цена — качество. Но нашим монополиям было проще покупать на Западе: лучше логистика, лучше сервис, лучше налажены товарные цепочки и все остальное. Но половину мы можем начать производить вообще без усилий даже в том разваленном состоянии, в котором находимся сейчас.
Из 200 млрд — не менее 20 млрд может производить Краснодарский край. Если мы дикое количество еды завозили до последнего времени. Это глупость. Польские и китайские яблоки, израильская и египетская картошка. Это все у нас делается. Просто то, что есть, нужно немного подстегнуть. А мы боремся не с произволом монополий, а с самими монополиями, ну это глупо. Потому что концентрацию производства никто не отменял — чем оно крупнее, тем оно эффективнее.