В прокат вышло «Межсезонье» — второй полнометражный фильм Александра Ханта, в 2017 году мгновенно завоевавшего симпатии критики и зрителей удалым роуд-муви «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов». Новая картина вдохновлена историей псковских подростков Кати и Дениса и явно претендует на то, чтобы стать манифестом молодого поколения, однако для этого, по мнению Юлии Шагельман, ей не хватает внятности.
Герои фильма превращаются из Ромео и Джульетты в Бонни и Клайда
Фото: «Централ Партнершип»
Герои фильма превращаются из Ромео и Джульетты в Бонни и Клайда
Фото: «Централ Партнершип»
В ноябре 2016 года в поселке Струги Красные Псковской области произошла трагедия, которая на пару лет стала предметом разговоров по всей стране, а потом подзабылась под грузом новых несчастий и катастроф. Пятнадцатилетние Катя и Денис сбежали из дома и, по официальной версии, покончили с собой, когда бойцы СОБРа начали штурм дачного дома, где они нашли временное пристанище и откуда вели прямую трансляцию в модном тогда «Перископе» (по неофициальной, но достаточно популярной версии, полицейские их и застрелили). Одним из тех, кого впечатлила эта история, был режиссер Александр Хант, но он хотел не задокументировать ее, а только от нее оттолкнуться, чтобы рассказать о беспокойном «межсезонье» между детством и взрослой жизнью и о том, как переживают его подростки в современной России.
Деньги на съемки фильма собирали в том числе с помощью краудфандинга, в котором поучаствовали 1,3 тыс. человек, кастинг проводился через «ВКонтакте», было подано 11 тыс. заявок. «Межсезонье» открывается снятыми на телефон видеоанкетами подростков, прошедших в очередной тур отбора. Каждый второй тут говорит о конфликтах с родителями, отсутствии общего языка с ними, тотальном непонимании; каждый первый мрачно молчит, глядя в камеру или стенку. За тридцать шесть лет, прошедших со встряхнувшего еще Советский Союз фильма «Легко ли быть молодым?», отвечать на этот вопрос, судя по всему, проще не стало.
Все эти проблемы знакомы и юным героям картины Дане (дебютант Игорь Иванов, отобранный в том самом народном кастинге) и Саше (ее в итоге сыграла Женя Виноградова, сначала работавшая на проекте кастинг-директором). Они встречаются взглядами на буйной вечеринке в чьем-то частном доме, и Саша решительно уводит Даню в дальнюю комнату. Но перейти к обоюдной потере девственности они не успевают, так как на вписку врываются обеспокоенные Сашина мама (Жанна Пугачева) и отчим-полицейский (Константин Гацалов). Они чуть ли не за шкирку уволакивают девочку, отчим угрожает запереть Сашу в квартире и перевести на домашнее обучение, но наутро мама все-таки отпускает ее в школу. Прокричав напоследок одноклассникам, что она их ненавидит, Саша сбегает, и тихий хорошист Даня, завороженный событиями прошлой ночи, устремляется за ней, даже когда она пытается ему втолковать, что попытка секса была не по любви, а из любопытства.
Сначала они устраивают праздник непослушания в родном городе: воруют вещи на рынке, скачут по крышам припаркованных машин, обрызгивают красной краской из баллончика шубы в магазине и переписывают слоганы на билбордах (чей-то предвыборный лозунг «Жить честно» превращается в «Жить честно не получилось»). Здесь в фильме вновь появляются документальные вставки — короткие интервью, взятые у прохожих, из которых следует, что всем остальным в России не легче, чем молодым. Затем, угнав у Сашиного отчима джип, в котором по случайности оказались оружие и вещдоки, уже вполне влюбленная пара устремляется в столь хорошо освоенное режиссером Хантом пространство русской дороги, по пути превращаясь из Ромео и Джульетты в Бонни и Клайда.
В «Межсезонье» декорацией выступает не Тверская область, как в «Витьке Чесноке», а Свердловская, но снята она в той же стилистике, сочетающей китч и лубок, выкрученную на максимум вырвиглазную яркость красок и честную фиксацию всех уродливых вывесок, заборов, деревянных настилов — каждый кадр можно вырезать и поместить в какой-нибудь паблик, где очарованы эстетикой «окраин». Иногда в тщательном выстраивании этой эстетики теряется содержание, но о нем зрителям старательно напоминают звучащие в фильме песни (подборка самая актуальная: Антоха МС, Shortparis, Хаски, «Дайте танк (!)», Шарлот, «Пошлая Молли» и другие), а также надписи прямо в кадре, чтобы мы не дай бог не отвлеклись и не забыли, о чем идет речь.
Речь идет, конечно, о разрыве поколений и бунте молодости против заболоченного ложью, лицемерием и компромиссами существования взрослых, переживших свои желания. Этот протест, примерно одинаковый в любой стране во все времена, от «парижской весны» 1968 года с ее лозунгом «Запрещается запрещать!» до современного британского сериала «Конец ***ного мира» (2017–2019), с которым «Межсезонье» то и дело сравнивают, авторы стремятся преподнести как характерный именно для сегодняшней России. Однако в неловких высказываниях подростков из телефонных видео в начале фильма точности и честности оказывается в итоге гораздо больше, чем в его последующих ста минутах.