Культура отмены эмбарго

Нефтегазовая отрасль — одна из ключевых в российской экономике, она стимулирует развитие смежных отраслей и укрепление научного потенциала и является значительным источником пополнения бюджета. BG попросил экспертов прокомментировать текущее состояние нефтегазового сектора, последствия возможного введения эмбарго, а также перспективы заявленных инфраструктурных проектов.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Прошлый год был крайне успешным для нефтегазового сектора. Так, согласно данным ЦДУ ТЭК, объем добычи нефти и газового конденсата в России в 2021 году повысился на 2,2% по сравнению с 2020 годом и составил 524,05 млн тонн. «Нефтяники выигрывали от восстановления добычи в рамках ослабления ОПЕК+, высоких цен и умеренно слабого рубля. На газовом рынке цены и вовсе обновляли исторически максимумы, что позволило, например, "Газпрому" нарастить выручку на 62% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года»,— говорит Сергей Кауфман, аналитик ФГ «Финам».

«Роснефть», в свою очередь, получила чистую прибыль в размере 883 млрд рублей. «По сравнению с предыдущим отчетным периодом был продемонстрирован шестикратный рост данного показателя. А чистая прибыль ЛУКОЙЛа подскочила до 773,4 млрд рублей по сравнению с прибылью в размере 15,2 млрд рублей за 2020 год»,— продолжает Валерий Полховский, старший аналитик ГК Forex Club.

По словам Максима Тимченко, партнера, руководителя практики по оказанию услуг компаниям нефтегазовой отрасли ООО «Технологии доверия», ключевым драйвером роста стало постковидное восстановление спроса. «В нефтяной отрасли определяющим стало восстановление спроса на внутреннем рынке (поставки нефти на внутренний рынок выросли на 4,3%, до 286,3 млн тонн), а в газовой — восстановление экспорта: "Газпром" нарастил экспорт в дальнее зарубежье на 3,2%, до 185,1 млрд куб. м»,— объясняет господин Тимченко.

По данным Федеральной таможенной службы (ФТС), в январе 2022 года (последний месяц, за который доступны данные), на долю стран ЕС пришлось 54,5% экспорта российской нефти (9,7 из 17,8 млн тонн). «В связи с этим возможное эмбарго на российскую нефть, параметры которого сейчас обсуждает Еврокомиссия, неизбежно обернется потерями для российской добычи»,— считает господин Тимченко. Так, из-за отказов европейских и американских потребителей от российской нефти добыча в стране уже в апреле снизилась на 1 млн б/с. «В сценарии отказа большинства стран ЕС от российской нефти в ближайшие шесть-девять месяцев (о чем говорит большинство европейских политиков) снижение добычи может усугубиться до 2 млн б/с»,— продолжает господин Кауфман.

Пока нефтегазовый сектор чувствует себя неплохо благодаря сохраняющимся высоким ценам на нефть и газ, говорит господин Полховский. Так, по прогнозам SberCIB Investment Research, ведущие российские нефтегазовые компании («Роснефть», «Газпром», «Газпром нефть», «Татнефть» и ЛУКОЙЛ) по итогам первого квартала 2022 года могут нарастить выручку на 29–88%, чистую прибыль — на 57–116%, а «Газпром» — получить рекордную прибыль. При этом ЛУКОЙЛ и НОВАТЭК официально отказались обнародовать финансовые данные за этот период. При этом, по данным Минфина, бюджет России в апреле недополучил 133 млрд рублей прогнозируемых нефтегазовых доходов. Месяцем ранее ожидалось получить в апреле 798,4 млрд рублей, а прогноз на май почти в два раза ниже — 414 млрд.

«Ввод эмбарго, на мой взгляд, носит вторичное значение, хотя в том или ином виде его введение вероятно. Еще с конца февраля европейские компании стали накладывать на себя самоограничения по покупке российской нефти и давать обещания постепенно избавиться от нее. Кроме того, некоторые страны, например Германия, уже заявили, что к концу году перестанут покупать российскую нефть независимо от наличия эмбарго в составе шестого пакета санкций»,— отмечает господин Кауфман.

Согласно плану Еврокомиссии, избавление от российских энергоресурсов может обойтись в основном за счет ускоренного перехода на возобновляемые источники энергии в €210 млрд к 2027 году.

По словам Антона Соколова, независимого эксперта в сфере ТЭК, сказать однозначно, будет ли введено эмбарго на российские нефть и газ в этом году или позднее, на сегодняшний день нельзя: позиции стран ЕС по этому вопросу сильно расходятся. «В целом это неважно, так как цель отказа от российских энергоресурсов, ранее формулируемая достаточно обтекаемо, а сейчас названная прямо, однозначно поставлена. В том, что она, не считаясь с любыми потерями, будет достигнута, у меня сомнений нет, так как политическое, идеологическое, решение уже принято. Несмотря на это, Россия демонстрирует "горние выси гуманности", продолжая соблюдать свои обязательства в адрес тех, кто, как оказалось, свои обязательства и полномочия трактует чрезвычайно широко, а нашу страну называет не вызывающим доверия поставщиком. В том, что будь мы зависимы от европейских энергоносителей в той же мере, то все задвижки были бы перекрыты в ночь с 24 на 25 февраля, у меня нет никаких сомнений»,— рассуждает господин Соколов. При этом крупнейшим покупателем транспортируемой танкерами российской нефти в марте этого года стала страна под названием «Unknown» — на фоне громких медийных заявлений об отказе от нее «в марте», «к лету», «до конца года», продолжает эксперт.

«Определенные опасения вызывает дальнейшая деградация международных связей в арктическом преломлении. Не секрет, что новая арктическая стратегия ЕС прямо постулирует необходимость введения запретов на разработку месторождений нефти, расположенных в Арктике и прилегающих территориях, ее дальнейшую продажу и покупку. Учитывая, что ХМАО и ЯНАО являются основными регионами добычи в России, нетрудно представить, что эмбарго может быть реализовано и через нарратив защиты "хрупкой арктической экосистемы"»,— говорит он.

По мнению господина Соколова, главная опасность эмбарго заключается еще и в том, что, выдавливая Россию с энергетических рынков в части как традиционной, так и атомной энергетики, провоцируя уход из России крупных игроков в области возобновляемой энергетики, страну могут лишить возможной доли и на зарождающихся рынках водорода и CCUS (улавливания, утилизации и хранения СО2), с входом на которые у нашей страны и без того есть определенные проблемы, коренящиеся в превалировании теоретической составляющей над практической.

«Если мы говорим про эмбарго, то здесь нужно учитывать, что далеко не все мировые державы присоединились к санкциям против России. Когда есть колоссальные потребители в виде Юго-Восточной Азии, Индии, Пакистана, стран арабского мира, где, кстати, проживает более двух третей населения Земли, эмбарго не может иметь тех катастрофических последствий, которые задумывались»,— объясняет генеральный директор ПАО «Европейская электротехника» Илья Каленков.

Господин Каленков предлагает рассмотреть пример Ирана, который находится в очень непростых отношениях со всем миром, пребывая под санкциями уже многие годы. «Да, там есть эмбарго на иранскую нефть. Но желаемого эффекта для тех, кто его вводил, это не принесло. Иранской нефтью вовсю торгуют нелегально. В портах Арабских Эмиратов есть огромная инфраструктура, где переправляются подсанкционные иранские нефть, мазут. Все это не происходит напрямую, но в любом случае поставки идут, и на них зарабатываются деньги. Конечно, хорошего во всем этом мало, но и смертельного тоже нет. Бизнес всегда найдет путь развития»,— уверен эксперт.

Вместе с тем господин Каленков считает, что западные партнеры просто не рискнут наложить эмбарго. «Сейчас нефть стоит $110–120 за баррель. При введении эмбарго ее стоимость может подскочить до $210–220. Такой рост цен невыгоден ни европейским, ни американской экономикам. Поэтому, скорее всего, жесткого эмбарго не будет. Но если и рассматривать такой вариант, то его последствия будут "чудовищными" — прежде всего для тех, кто это эмбарго введет»,— полагает он.

При этом, по мнению Натальи Мильчаковой, ведущего аналитика ИК «Фридом Финанс», в текущем году Россия вряд ли сможет выполнить квоты ОПЕК+, поэтому не следует ожидать, что ОПЕК+ в ближайшие полгода начнет увеличивать добычу нефти более высокими темпами. «А значит, цены на нефть еще долго не опустятся ниже $95 за баррель. Да и то, если добыча нефти в мире не начнет расти за счет роста добычи в США и Канаде. Однако маловероятно, что американские и канадские нефтяники смогут за несколько месяцев существенно увеличить добычу нефти. То есть 2022 год будет однозначно годом высоких цен на нефть»,— прогнозирует эксперт.

Что касается инфраструктурных проектов, то собеседники BG считают, что сейчас под наибольшей угрозой находятся проекты в сфере СПГ и планы по модернизации ряда НПЗ, так как реализовать их без западных технологий будет крайне проблематично. «Запрет на поставки в Россию сложного технологического оборудования уже создал ряд проблем для крупных проектов нефтегазовой отрасли, поскольку часть продукции для них не производится в России совсем либо отечественное производство значительно отстает в эффективности от западного. Поэтому какое-то торможение, естественно, идет»,— заключает господин Каленков.

Марина Ковалева