О том, как в настоящее время распределен рынок страхования управляющих компаний (УК), рассказывает представитель компании--учредителя пула по страхованию профответственности УК, руководитель департамента по страхованию ответственности предприятий "Ингосстраха" АНДРЕЙ ДОМБРОВСКИЙ.
— В прошлом году для страхования ответственности УК страховщики сформировали несколько пулов. Каким образом среди них распределялись договоры?
— На самом деле называть их пулами не совсем верно. Согласно новой версии закона "Об организации страхового дела", пул может создаваться только в виде товарищества, зарегистрированного в Федеральной службе страхового надзора. В случае со страхованием ответственности УК товарищества не существуют. Поэтому определение "пул" в данном контексте весьма условно. Мы работаем по принципу договорных отношений между страховщиками, руководствуясь соглашениями об организации сострахования и перестрахования. Тем не менее мы используем термин "пул", который соответствует сложившимся обычаям делового оборота.
Когда в сентябре прошлого года УК заключали договор с Пенсионным фондом России (ПФР) на управление пенсионными накоплениями, почти все они заключили предварительные договоры по страхованию ответственности с нами. Однако в последний момент, когда ПФР уже перевел в УК пенсионные накопления, половина клиентов перешла в другой пул. У нас осталось чуть больше 50% страхователей.
— На каких условиях размещаются риски внутри пула?
— Договариваясь о создании пула, мы ориентировались на большое количество крупных договоров, которые надо будет перестраховывать. Изначально у нас было пять учредителей пула, доли которых были установлены по их собственному желанию. Подписывая соглашение с остальными участниками пула, мы смотрели финансовую документацию страховщиков. Их доля участия в пуле устанавливалась в зависимости от размера их собственных средств. В итоге были установлены лимиты на каждого участника пула и риски размещались в этой пропорции.
Риски же второго пула, который возглавляет МАКС, размещены на основе сострахования. Дело в том, что закон позволяет заключать договоры страхования профответственности лишь страховщикам, капитал которых превышает 3 млрд рублей. Компании, которые не соответствуют этим условиям, размещают риски по принципу сострахования. Договор в таком случае заключает не один страховщик, а сразу все участники пула. Однако УК не удалось привлечь значительные суммы пенсионных накоплений. Страховые суммы оказались небольшими, и размещения в пуле они, как правило, не требовали.
— Значит, создание пула не оправдало себя? Вы сами бы справились с объемом страхуемых рисков?
— В целом — да. Мы создавали пул исключительно с целью перестрахования именно крупных рисков. Единственный договор, который требовал размещения,— это договор с Объединенной депозитарной компанией, которая является уполномоченным спецдепозитарием по работе с пенсионными накоплениями и контролирует все сделки, совершаемые с этими средствами. Все остальные договоры заключаются на незначительные суммы. Изначально мы даже проводили переговоры с иностранными перестраховщиками о возможном размещении части рисков на Западе. Поскольку, если бы в этом виде страхования сконцентрировались большие объемы рисков, российский рынок не смог бы их обеспечить. Однако из-за небольших объемов пенсионных накоплений эта идея оказалась невостребованной.
— Насколько вероятны риски наступления страховых случаев по договорам профответственности?
— Как выясняется, маловероятны. Хотя один прецедент уже произошел. УК "Парк авеню капитал", размещая средства в активы, не соответствующие законодательству, понесла убытки. Получив претензии от ПФР, они заплатили компенсацию из собственных средств. Ситуация весьма показательна: УК неинтересно обращаться за страховым возмещением, если сумма убытка не является катастрофической. Таким образом, вероятность реализации страхуемых рисков сведена на нет.
— Почему?
— Проблема в том, что страхуется не наступление рисков, а ответственность УК по договору с ПФР. Если УК понесла убытки в результате событий, оговоренных в полисе, это еще не является страховым случаем. Необходим факт нарушения договора с ПФР. Если же УК и ПФР договариваются о мирном урегулировании ситуации и нарушитель компенсирует убыток из своих средств, страхового случая как бы не происходит. Если суммы пенсионных накоплений у УК начнут расти, этот вид страхования будет более реальным. Но по итогам 2004 года основные объемы пенсионных накоплений перешли в управление негосударственных пенсионных фондов (НПФ), а УК привлекли незначительные суммы. НПФ, которые могли бы стать для нас перспективными клиентами, не обязаны по закону страховать свою профответственность. О добровольном страховании они пока не задумываются, хотя вероятность наступления таких рисков у них даже выше, чем у УК.
— Если вероятность наступления рисков столь незначительна, следует ли ожидать снижения тарифа по этому виду?
— Снижение тарифа было бы нежелательно. Дело в том, что ни один из видов страхования ответственности в первый год не дает убытков. В отличие, например, от страхования имущества. Как показывает практика, убытки по ответственности возникают на третий-четвертый год. Только тогда можно будет провести реальные расчеты. Даже злоумышленникам, которые могут спровоцировать наступление страхового случая, нужно время, чтобы сориентироваться в ситуации и просчитать возможные варианты нанесения ущерба. Сейчас даже сами УК не до конца разобрались в тонкостях ведения этого бизнеса.
— Получается, что этот вид страхования крайне прибыльный для страховщиков?
— Это станет понятно, когда срок действия договоров, заключенных в первый год, будет завершен. Исковой срок требований по ним составляет два года. Если страхователь не заявил об убытке в течение срока действия договора, он считается закрытым и убытки переходят в покрытие следующего года, когда действует уже новый договор. По нашей оценке, страховщики уже заработали порядка 7 млн рублей.
Интервью взяла ЛИЗА ГОЛИКОВА