концерт джаз
В первый из четырех вечеров в Москве только что номинированный на Grammy саксофонист играл скромно и без затей. Что вызвало у БОРИСА Ъ-БАРАБАНОВА чувство искренней симпатии.
Прежде всего, нужно сразу разобраться с его фамилией. Большинство обозревателей в анонсах транскрибировали фамилию Abate в соответствии с привычной фонетикой то Абейт, то Эбейт. Не избежал этой ошибки и корреспондент Ъ. Но достаточно увидеть этого господина один раз на сцене, чтобы без подсказки понять, что он, безусловно, Абате. Саксофонист с мировым именем выглядит абсолютным мафиозо, словно только что выскочившим из "Клана Сопрано" прямо на подмостки Le Club. Этот 57-летний брюнет с чертами Энтони Куинна словно специально одевается на сцене в простую черную толстовку и кремовые джинсы, а не в цветастые рубашки, бирюзовые штаны и лаковые туфли, чтобы погасить ассоциации с коза ностра, но его мимика все равно выдает средиземноморские корни.
Впрочем, в его игре никакого бьющего через край темперамента обнаружить не удалось. На первом из четырех концертов нынешних московских гастролей Грег Абате играл материал из собственных пластинок, делая предсказуемый упор на четырежды упомянутый в списках номинантов на Grammy альбом "Evolution". Коснулся творчества Хорэйса Сильвера, джазового новатора и прародителя фанка, в память о котором недавно записал целый альбом. Сыграл несколько стандартов Чарли Паркера и Диззи Гиллеспи.
Грег Абате играл би-боп, очень традиционный и прямолинейный, но совсем не скучный. Все дело в том, что при общей простоте и прикладном характере его музыки конъюнктурное начало в ней все же серьезно уступает оригинальному саксофонному саунду и изобретательной фразировке. Вопреки прогнозам здешних джазовых критиков, господин Абате не мудрил — не играл длинных соло, не заходился в перфекционистских импровизациях, много давал играть русскому аккомпанирующему трио. Ближе к концу второго отделения концерта отечественные музыканты разыгрались на полную катушку, в "Орнитологии" Чарли Паркера устроили настоящую инструментальную перебранку, которую поддержал и заморский гость, а барабанщик выдал на финальном номере Диззи Гиллеспи "A Night in Tunisia" довольно громкое, хоть и не слишком изобретательное соло. Однако в целом от концерта Грега Абате все равно осталось ощущение какой-то ожившей нью-йоркской радиоточки.
Впрочем, умеренность и аккуратность — не последние качества для хорошего джазмена. Одна из зрительниц по окончании выступления господина Абате охарактеризовала его игру следующим образом: "Ну разве кто-нибудь из наших сыграл бы хуже?" Не знаю, лично у меня возникло ощущение достойного всяческих похвал чувства меры, с которым саксофонист подходит к своему делу. Уверен, его российские коллеги, в большинстве своем отягощенные комплексом джазовой провинции, играли бы в десять раз более сложные и в три раза более продолжительные партии, стараясь козырнуть всеми заученными приемами. Грег Абате — это как раз тот самый описанный на разные лады анекдотический случай, когда кто-то играет много и сложно, потому что ищет, а кто-то довольствуется малым — тем, что уже давно нашел.