Отцы с Валерием Панюшкиным

Иногда они возвращаются. Я имею в виду мультяшных персонажей, которые, когда четырехлетняя моя дочь Варя отогнана от телевизора с ужасным скандалом, возвращаются в Вариных играх, если какой-нибудь гад догадался изготовить мультяшку в качестве игрушки.

У нас в доме есть один Шрек, два осла из мультика про Шрека (третий благополучно подарен пришедшей в гости бессовестно юной девушке крестного), драконов из мультика про Шрека у нас штук пять, если не ошибаюсь. Есть множество змей, из которых некоторые Наг, а некоторые Нагайна. Есть собаки, кошки, и просто пушистые продолговатые предметы, играющие роль мангуста Рикки-Тикки-Тави. И есть еще Щелкунчик.

Про Щелкунчика, кто не знает, существует старый советский мультик, где за весь фильм герои не произносят ни слова, но звучит зато всю дорогу музыка Чайковского, а есть новый мультфильм, который компания-производитель без ложной скромности называет шедевром. Беда только в том, что в старом советском мультике Щелкунчик одет в красный мундир, а в новом мультике — в синий. Одетого в красный мундир Щелкунчика величиною с собаку старший Варин брат Вася привез из поездки в Германию, чтобы потешить сестру, но тут вышел новый мультфильм, а там Щелкунчик в синем мундире.

После первого просмотра нового мультика про Щелкунчика Варя побежала немедленно в детскую, разворотила сундук с игрушками и извлекла забытого было Щелкунчика с самого дна. Бедняга был изрядно потерт, не имел носа, сабли и ноги, а еще с него поминутно сваливалась шапка. Зато он исправно продолжал колоть орехи, и Варя позвонила дедушке:

— Дед, купи мне, пожалуйста, на рынке орехов крохотун и бурундук,— сказала девочка, имея в виду соответственно орехи кракатук и фундук.— Мы едем с дачи и везем Щелкунчика, только его надо перекрасить из красного цвета в синий.

В следующие несколько дней дедушка принужден был покрасить Щелкунчика и изготовить саблю из зубочистки и нос из папье-маше, а автор этих строк был откармливаем орехами, как рождественский гусь, потому что надо же куда-то девать продукты жизнедеятельности Щелкунчика.

— Папочка, вот тебе Щелкунчик еще наколол орешков,— говорила девочка, ни свет ни заря входя в нашу спальню и загружая в меня, спящего, горсть орехов бурундук.

— Хорошо, тогда я пока попрошу Щелкунчика наколоть тебе орехов крохотун, и ты от них изменишься. У тебя появится сердце,— моя дочь прямо цитировала кукольного мастера Дроссельмейера из нового мультфильма.

Не знаю, появилось ли у меня сердце от орехов крохотун, но печень и желчный пузырь появились точно. Я их чувствую.

И вот что я вам еще скажу: Щелкунчик — это полбеды по сравнению с Пряником. Если кто смотрел мультипликационный фильм "Шрек-2", то помнит, наверное, ту душераздирающую сцену, когда тролль Шрек берет штурмом крепость, изготовив заблаговременно из сладкого теста огромного пряничного человека. В процессе штурма пряничный человек падает в крепостной ров, размокает и растворяется, то бишь погибает в бою. Так вот, мою дочь Варю совершенно не заинтересовало счастливое соединение тролля Шрека с принцессой Фионой, зато поразила трагическая гибель пряничного человека. Она сказала:

— Надо испечь Пряника. И надо, чтобы нигде в доме больше никогда не было воды, чтоб Пряник в нее случайно не упал.

— Большого Пряника? — спросила бабушка с надеждой, что пряник может быть невелик и съеден за ближайшим ужином.

— Очень большого! — уточнила Варя, показав руками нечто, заметно превышавшее ее незаурядный для четырехлетней девочки рост.

Кое-как удалось договориться с девочкой, что Пряник будет величиной с самый большой противень, помещающийся в духовку. Бабушка достала сталинских еще времен "Книгу о вкусной и здоровой пище" и вычитала там рецепт приготовления пряников. А дедушка старательно срисовал, поставив магнитофон на паузу, мультичного Пряника с телеэкрана. Бабушка только как-то не рассчитала, что тесто слегка поднимется в духовке, а глазурь, из которой состоят у пряника рот, нос и прочие органы, нельзя наносить на горячее тесто. В итоге получилось разбухшее чудовище, голем из кошмарных снов со стекающей из уголка рта струйкой красной глазури.

— Пряничек, мой дружок! — умиленно склонилась Варя над разложенным на листе фольги шедевром кулинарного искусства.— Я тебя никогда-никогда не буду есть, потому что друзей не едят.

Чудовищный этот пряник не может участвовать в Вариных играх, он слишком хрупкий, но, лежа на листе фольги, присутствует всегда рядом, чем бы девочка ни занималась. И это напоминает мне жуткую историю про то, как красноармейцы, когда погиб командир Щорс, долго таскали еще за собой повсюду полуразложившееся его тело в ванне с карболкой.