В прокат выходит фильм «Джулур: Мас-рестлинг», поставленный успешным якутским режиссером Валентином Макаровым. Фильм глубоко опечалил Михаила Трофименкова тем, что новое якутское кино рискует повторить ошибки кино российского.
«Джулур» оказался самобытен своей спортивной фактурой, но визуально и сюжетно неоригинален
Фото: Продюсерский центр «Молодёжные инициативы»
«Джулур» оказался самобытен своей спортивной фактурой, но визуально и сюжетно неоригинален
Фото: Продюсерский центр «Молодёжные инициативы»
Сирота Джулур (Иннокентий Луковцев) не успевает отгулять дембель в родном улусе, как останавливается сердце воспитавшей его бабушки. Пришла беда — отворяй ворота. Бабушка успела перед смертью взять кредит под залог дома. Банк накладывает на дом арест, Кюннэй, маленькую сестренку Джулура, забирают в детский дом, где ее обижают злые девочки. Сам герой отправляется на заработки в Якутск, но, таская доски и баллоны с водой, невозможно заработать за три месяца необходимые для выкупа дома 677 тыс. руб. Остается лишь, несмотря на отсутствие спортивной подготовки, победить в республиканском чемпионате по мас-рестлингу с призовым фондом в два миллиона.
Для тех, кто не в курсе. Мас-рестлинг (он же — мас тардыhыы) — национальный якутский вид спорта «перетягивание палки», описанный путешественниками еще в XVII веке. Его главное достоинство — простота: для соревнования не требуется ничего, кроме двух якутов и недлинной палки. Собственно говоря, львиную долю двухчасового фильма составляют именно сцены соревнований. Два потных мужика с перекошенными зверскими гримасами лицами сидят друг против друга, упираясь ступнями в разделяющую их доску, вцепившись в пресловутую палку и пытаясь ее выхватить, выкрутить, выломать друг у друга. Содранная до мяса кожа на ладонях — самая пустячная из травм, которую могут получить участники традиционной забавы.
Наверное, чтобы оценить азарт игры, надо знать мас-рестлинг с детства. Не в этом суть: в конце концов, отнюдь не все американцы разбираются в правилах бейсбола. В каждой избушке свои погремушки. Беда в другом. Совершенно непонятно, зачем для работы над «Джулуром» потребовались усилия целых четырех сценаристов, включая известную авторку Дарью Сиренко. Экранные диалоги ослепительны в своей пошлости. Так, во флешбэках из детства Джулура появляется его любимый отчим, внушающий падающему от усталости и холода ребенку: «Терпи, ты же мужик!» Лубочный старик-целитель, врачующий Джулура перед решающим соревнованием от травмы позвоночника, наставляет: «Обратись к природе, вся сила там». Высшая похвала Джулуру из уст что деревенских пацанов, что злобноватых, но постепенно проникающихся уважением к самородку спортсменов: «Красавчик!» В сцене финального, решающего поединка Джулуру являются все, кого он в жизни любил: от отчима до бабушки и сестренки, и все эти видения хором вопят: «Не отпускай!» В смысле палку не отпускай. Нет, это правда, что вот это вот всё — плод коллективного разума четырех сценаристов?
С другой стороны, зачем тут вообще диалоги? Ведь «Джулур» просто-напросто копирует сценарную схему «Рокки» (1976) Джо Эвилдсена, принесшего славу Сильвестру Сталлоне. Удручающий социальный фон. Чисто физическое преодоление самого себя. Кадры тренировок Джулура местами, кажется, копируют аналогичные сцены из «Рокки».
В «Рокки IV» (1985), поставленном самим Сталлоне на пике тогдашней холодной войны, герой побеждал непобедимого идеологического противника — чудовищного советского боксера Ивана Драго (Дольф Лундгрен). Джулур становится чемпионом, победив столь же чудовищную человеко-машину — абстрактного иностранца Мартенса (Владимир Епифанцев), выпестованного тренером-якутом, изменником своего народа. Мерзавец Мартенс пытается надавить на больное место Джулура, его травмированную спину, но терпит ожидаемо сокрушительное, моральное и физическое, поражение.
Однако же при всем своем «космополитизме» фильм наводит на печальные социальные соображения. Джулур и такие, как он, выходцы из улусов, пытающие счастья в ухоженном Якутске, кажутся даже не «лимитой», а гастарбайтерами. Чужими на собственной земле. Ни тебе трудовых договоров, ни тебе фиксированной зарплаты, ни тебе гарантированного жилья. Спи в бытовке, таскай, что прикажут, от забора до обеда, лопай, что дают. Картина тем более удручающая, что фильм на социальную критику никоим образом не претендует: просто реальность такова.
Получается, что единственный социальный лифт, возможный для таких, как Джулур,— это лифт спортивный, как для обитателей этнических гетто в Америке. Невольно вспомнишь советское кино, которое прославляло первых в национальных образованиях докторов наук, учителей, врачей, генералов, да хотя бы и председателей колхозов. То есть делало ставку все ж таки на разум, а не на мускулы.
«Джулур» — первый якутский фильм, получивший поддержку Министерства культуры РФ. Возможно, эта поддержка несколько запоздала: на новое якутское кино уже не первый год возлагаются большие и обоснованные надежды как на первую самобытную региональную кинематографию в современной России. «Джулур» самобытен своей спортивной фактурой, но визуально и сюжетно неоригинален. Что ж, попытки построить в «большой» России постсоветский Голливуд часто тоже оборачиваются строительством постсоветского Болливуда.