Владимир Путин объявил 2022–2031 годы в России десятилетием науки и технологий. Однако из-за специальной военной операции на Украине их будущее под большим вопросом: спровоцированные санкции отрезают отечественные проекты от глобального рынка, лишают открытой конкуренции и инвестиций. С другой стороны, внутренний спрос на «наш продукт» невольно растет, а государство планирует всерьез взяться за импортозамещение и параллельно налаживать новые контакты. “Ъ” собрал мнения предпринимателей, топ-менеджеров и разработчиков о потерях, возможностях и о том, что ждет российскую IT-отрасль.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
Реалии — новые, шторм — идеальный
Санкционные «прививки» для отечественного рынка не внове. Однако реакция мира на вторжение на Украину привела к куда более серьезным последствиям, чем в 2008 и 2014 годах. Из-за ухода крупных вендоров, сложностей с оплатой и логистикой российскому бизнесу уже пришлось пересмотреть процессы и обратиться к «родным» поставщикам, а долгосрочный эффект еще предстоит оценить.
«Кризисы случались и раньше, но уникальность этого шторма в его идеальности. Скачки валютного курса и ограничение расчетов, остановки техподдержки и поставок комплектующих, резкий отток кадров на фоне и без того ощутимой нехватки... Добавьте сюда панические настроения, ухудшение отношений с зарубежными партнерами, неизвестность, в конце концов,— перечисляет Александр Казеннов, руководитель корпоративной практики ДКИС ALP Group.— Какие-то страны и рынки уже справлялись с этими рисками по отдельности, но не в режиме «все и сразу». Это ни в коем случае не говорит о заведомом проигрыше, но временные компромиссы или даже потери неизбежны».
На конечных потребителях ситуация сказалась не так заметно, но здесь присутствует отложенный эффект, уверены специалисты. «Пользователи в полной мере прочувствуют последствия примерно к концу этого года. Пока что их сложности свелись к вынужденному переезду на новые сервисы и связанным с этим расходам и нервотрепке. Но вот когда посыплется оборудование, все будет куда серьезнее»,— предостерегает Айрат Мустафин, генеральный директор IT-интегратора Liberum Navitas. «Кроме этого, у некоторых игроков возникают трудности с подбором аналогов — к примеру, для замещения экосистем корпоративного программного обеспечения вроде Microsoft требуется пять-семь отечественных продуктов»,— указывает Андрей Крылов, CEO HR-tech-сервиса Skillaz.
Дополнительно встает вопрос безопасности. И хотя Россия традиционно сильна в этом отношении и далеко не все компании сейчас идут по пути затыкания дыр, за последние два месяца число DDoS-атак только на логистические компании выросло на 57%, делится Александр Майер, директор департамента IT ПЭК: «По нашим данным, в марте нападения на серверы чаще совершали хакеры-любители, но уже в апреле ситуация изменилась: атаки стали мощнее и длительнее. Полагаем, подключились более опытные злоумышленники, и довольно сложно прогнозировать, что будет дальше».
Кроме того, возможен рост внутренних угроз в лице сотрудников, реализующих собственные амбиции и транслирующих свое видение через нанесение ущерба действующим системам, добавляет гендиректор WaveAccess Александр Азаров.
Сложности последних месяцев приводят к тому, что у российских IT-производителей и потребителей на какое-то время меняются приоритеты, считает Андрей Гук, генеральный директор ОБИТ: «Условно историю IT можно обозначить несколькими вехами в зависимости от того, чем руководствуются участники рынка. С появлением цифровых технологий единственным требованием к поставщикам была элементарная доступность — бизнесу просто нужна была рабочая связь и базовые сервисы. Далее, когда предложение превысило спрос, началась конкурентная борьба, и клиенты в общей массе стали ориентироваться на стоимость: выигрывал тот, кто предлагал наименьшую цену».
По его словам, пандемия и переход на удаленку выявили критичность скорости и надежности. А в последний год интересы стали сдвигаться в сторону долгосрочной повестки — все чаще звучали вопросы, связанные с ESG, размышляет господин Гук: «Однако с началом весны картина резко поменялась: бизнес снова переключился на решение насущных срочных задач. Образно выражаясь, мы встали перед выбором "поесть или почитать" и вынуждены выбирать первое — просто чтобы выжить».
Итак, хотя пока отечественный IT держит удар, реалии таковы, что в первую очередь российский рынок технологий — потребитель международных сервисов, во вторую — создатель продуктов, ориентированных на другие страны, и только в третью — разработчик решений для внутреннего использования, подчеркивает исполнительный директор агентства Mosc Татьяна Газизуллина. Поэтому о полноценном развитии в условиях обособленности говорить не приходится, продолжает мысль Александра Полюшкова, директор по клиентскому сервису компании Omni.Sale: «Независимость IT-рынка все равно что независимость кухни: можно обойтись и одной пареной репой, но по питательности и вкусу это никогда не сравнится с мировым многообразием еды».
В качестве контраргумента многие специалисты указывают на открывшиеся возможности для локальных брендов. Как объясняет Андрей Демин, генеральный директор корпоративного мессенджера Tada.team, российские решения не были по-настоящему востребованы местными пользователями: «Условные Google и Microsoft давали все, что нужно, с отличной поддержкой, выгодными условиями и прочим. То есть у наших технологий было заметно меньше пользовательского опыта, меньше шансов сделать востребованный классный продукт». Сейчас этот замкнутый круг разорван, и многие отечественные IT-компании показывают заметный прирост аудитории.
Впрочем, тут есть подводные камни. Во-первых, вклад России в глобальную IT-индустрию невелик, а значит, местные поставщики могут не удовлетворить нахлынувший спрос. Так, по данным Gartner, мировой рынок информационно-коммуникационных технологий к 2021 году достиг $4,24 трлн. По итогам 2020-го доля России в этой сумме не превышала 0,6–0,8% — по разным оценкам, объем отечественного рынка составлял от $25,35 млрд до $34,1 млрд. Во-вторых, «звездный час» наступает только для тех российских разработчиков, у кого уже есть кейсы и продажи, чей продукт полностью доработан, а остальных может ждать жесткое соперничество и разорение. «От классической конкуренции ситуация отличается тем, что в попытках занять освободившиеся места примерно один и тот же продукт начнут одновременно строить десятки, сотни команд. В итоге, скорее всего, справятся корпорации, а 99 из 100 предпринимателей уйдут с разбитыми коленками»,— предупреждает Александр Федосеев, совладелец веб-студии Dancecolor.
Эксперимент над независимостью
Большинство собеседников “Ъ” уверены: несмотря на почти десятилетний курс на импортозамещение, российский сектор IT нельзя считать готовым к ограничениям, последовавшим после 24 февраля. Но и критической ситуацию не назвать — у российского рынка есть свои «козыри».
«Основная причина неготовности к санкциям — в том, что был именно курс на импортозамещение, а не реальное импортозамещение. Пожалуй, лишь в оборонном и финансовом секторах практически все решения действительно отечественные. А так в большинстве отраслей до марта 2022 года доля российского софта не превышала 30–40%. "Железо" же почти все зарубежное: от гидротурбин до смартфонов»,— подчеркивает Евгений Царев, управляющий консалтинговой компанией RTM Group. «Тот, кто должен был отвечать за импортозамещение, где-то не постарался, где-то откровенно схалтурил,— дополняет господин Казеннов.— Звучит достаточно жестко, но очень раздражает, когда берут референсный китайский продукт, наклеивают на него российский шильдик и нарекают это «уникальной импортонезависимой разработкой». Хорошо хоть, что не во всех отраслях импортозамещение шло таким способом. Поэтому санкционный удар не такой сильный, каким мог бы быть. Но факт в том, что подготовиться могли гораздо лучше».
В целом, если подразделить российские IT-ниши на наименее и наиболее пострадавшие от событий последних месяцев, заметны три основные группы. Не пострадало и даже получило некоторую выгоду общее ПО, которым пользуется большинство: CRM, антивирусы, сервисы для ведения документооборота, аналитики, маркетинга и продаж. Хорошо проявили себя и поисковые алгоритмы, предиктивная аналитика, видео- и речевые технологии. Много похвал традиционно собирают облачные сервисы, финтех, системы доставки, e-commerce.
Тогда как со специализированным ПО — тем, что требуется в наукоемких областях, промышленности, производстве,— возникли заметные сложности. И, наконец, ахиллесовыми пятами российского IT стали, во-первых, полупроводники, микропроцессоры и другое «железо», во-вторых, массивы данных, которые десятилетиями нарабатывали и структурировали программисты всего мира: библиотеки компонентов, репозитории с открытым кодом.
На вопрос о том, где страна справится в одиночку, а где — нет, эксперты не отвечают однозначно. «Окончательной уверенности нет нигде — слишком нестабильна ситуация. Тем не менее водораздел лежит на уровне кода и физических комплектующих,— рассуждает Алексей Кулешов, директор департамента аудита и консалтинга IT-интегратора ОТР.— Развитие софта рассматриваю оптимистично: уже есть хороший задел по-настоящему российского ПО, и за несколько лет изоляции мы обкатаем свои решения до уровня западных аналогов. Правда, поначалу может казаться, что многое идет не так, но стоит учесть, что в аутсорсинге IT-услуг есть феномен «переходного периода»: вначале инцидентов больше, скорость медленнее, пользователи недовольнее. Аналогичная притирка предстоит и нам — только в масштабах целого рынка».
К судьбе «железа» господин Кулешов настроен куда критичнее: «С хардверными продуктами точно потребуется помощь партнеров — слишком велико технологическое отставание в производстве электроники гражданского назначения. А с учетом внешнего давления сложно говорить об изобретении своего велосипеда — это десятилетия труда и миллиарды инвестиций».
При этом в России сконцентрирован значительный объем сырья, указывает Иван Федотов, директор Ассоциации инновационных регионов России: «Мы поставляем на мировой рынок более трети палладия, неона и гексафторбутадиена — а они нужны для производства чипов. Другими словами, Россия не сможет самостоятельно покрыть потребность в оборудовании, а мировые производители — в первичных материалах, так что всем придется сотрудничать». Определенным выходом может стать легализированный параллельный импорт — как отмечает технический директор IT-компании «Сател» Евгений Мосин, это уже позволило избежать дефицита пользовательской и офисной техники.
Но это однозначно не самый эффективный вариант, резюмирует господин Царев: «Мы вынуждены применять странные схемы для простых операций. Это какие-то костыли, на которые приходится опираться от безысходности. Тот же параллельный импорт не решает все проблемы с нехваткой иностранных продуктов: привезти — это полдела, а как насчет техподдержки, замены компонентов, обучения специалистов?» Если будем хитрить и возвращать окольными путями западный продукт — никогда не станем самодостаточными, подтверждает Георгий Зуев, основатель компании «Биорг», резидента фонда «Сколково»: «У нас сейчас матчбол — тяжелое и нервное положение, момент психологического перелома. Следующая ошибка приведет к необратимым последствиям, но если не смиримся — сможем взять инициативу в свои руки. Поэтому сегодня так важна ставка на развитие собственных технологий и, конечно, культуры технологического предпринимательства — со школы и студенческой скамьи. России нужны собственные IT-системы, которые при хорошем положении вещей могут быть легко интегрированы с иностранными решениями».
Учитывая многогранность технологий, абсолютная независимость от внешних поставщиков возможна только в ожиданиях законодателей, добавляет директор по медиапроектам КРОС Петр Кирьян: «Разговор об импортозамещении может вестись только в контексте замены одних внешних поставщиков на другие». IT — самая безграничная отрасль, ей жизненно необходим свободный обмен теоретическими знаниями и практическими достижениями, поэтому происходящее — опасный эксперимент, согласен господин Демин. В то же время, по его мнению, если у России получится создать настоящие, не «картонные» импортозаместители, в общем итоге рынок выиграет.
Проиграть нельзя выиграть
Аналитики IDC ожидают быстрого сжатия IT-рынков России и Украины «на двузначные цифры», а затем медленного и долгого восстановления. По вопросу о том, перевешивают ли перспективы урон, нанесенный отечественному IT, эксперты высказывают полярные мнения: от безнадежности и разочарования до уверенности в исключительной пользе санкций. Как водится, правда где-то между, и можно наверняка сказать, что в обозримой перспективе нескольких месяцев или даже лет проиграют практически все, а выиграют немногие. Что будет дальше — большой вопрос. Как выразился гендиректор и учредитель агентства Escape Tech Тимур Хабибуллин, стратегическое планирование в России превратилось в пророчество.
Адаптацию получится пройти быстрее, а выигравших станет больше, если чиновники и предприниматели будут работать слаженно, ручаются эксперты. «Пожалуй, это тот самый случай, когда интересы бизнеса и государства в нашей стране близки как никогда,— комментирует Айрат Мустафин.— Нам всем нужно в кратчайшие сроки закрыть насущные IT-потребности страны, а в среднесрочной перспективе — задать вектор развития полнофункциональных, защищенных и при этом открытых технологий».
Для этого необходимо вкладываться в решение параллельных задач: наращивать инвестиции и упрощать доступ к капиталу, повышать качество образования и создавать привлекательные условия для кадров, оптимизировать законодательство, обеспечивать максимальные налоговые льготы и снижать бюрократию. И все же укреплять сотрудничество с зарубежными странами: с ЕАЭС, БРИКС и ШОС. «Альтернативой международной кооперации, особенно в сфере высокопроизводительной электроники, может быть только заливание проблемы деньгами: перекупка подержанного оборудования, переманивание соответствующих специалистов»,— подчеркивает господин Хабибуллин.
«Декларировать себя независимым и быть независимым — все же разные вещи. В современности настоящий прогресс возможен только на стыке разных технологий, в партнерстве с лидерами мирового рынка»,— вторит Георгий Зуев. Мысль завершает директор по развитию веб-разработчика Holyweb Глеб Корсунов: «Нужны десятилетия, ориентация на глобальность и льготы безо всяких "звездочек". Если создать адекватные экономические условия, год за годом развивать продукт и дешево его продавать, есть шанс, что сформируются устойчивые спрос и бренд — и тогда можно будет повышать цены и говорить о незаменимости. Этот же путь проходят китайские бренды».
Десятилетие науки и технологий в этом контексте рынок приветствует при условии, что программа продвинется дальше громких заявлений и будут реализованы масштабные меры. «По-хорошему, каждый год XXI века должен быть годом науки и технологий. Это именно то, что в перспективе делает жизнь лучше и безопаснее, то, что двигает экономику»,— оценивает Сергей Полунин, руководитель группы защиты инфраструктурных IT «Газинформсервиса».
«Говорят, пинок больше помогает двигаться вперед, чем дружеское похлопывание по плечу. А поскольку нам достался довольно мощный пинок, было бы странно не трансформировать переданную кинетическую энергию в созидательную работу над цифровым суверенитетом,— подводит итог господин Кулешов.— Именно в этом, на мой взгляд, и заключается символизм «научного и технологичного десятилетия» — поскольку отступать уже некуда, мы обречены на успех».