Страсти, разгоревшиеся в западной прессе после того, как датские избиратели на референдуме большинством голосов отказались войти в единую Европу на принципах маастрихтского договора (см. Ъ #23, стр. 31), бушевали все те две недели, которые отделяли народное волеизъявление в Дании от аналогичного мероприятия в Ирландии. Только узнав утром в пятницу (19 июня) итоги ирландского референдума, сторонники панъевропеизма наконец несколько поуспокоились.
В течение двух недель сама идея европейского единства вызывала серьезные сомнения. Опросы в Ирландии не внушали никакой уверенности в том, что итоги референдума в этой стране будут положительными. Неуверенности способствовали и некоторые другие события.
Так, против всякого ожидания, объективные экономические законы не наказали строптивых датчан за их нежелание поддакивать ЕС. Деловая активность в стране нисколько не упала, да и положение датской кроны на европейском валютном рынке оставалось вполне стабильным. Тут подоспели результаты проведенного в Германии опроса общественного мнения. По данным опроса, если бы в ФРГ по закону мог быть проведен референдум, большинство немцев высказалось бы против участия своей страны в маастрихтском соглашении. Одновременно несколько правительств германских земель выступили за то, чтобы самостоятельно и независимо от бундесправительства решить вопрос о членстве в ЕС.
Возвысили свой голос против соглашения о единой Европе и оппозиционно настроенные тори в Великобритании. Они стали также требовать от правительства Мейджора проведения референдума относительно ратификации договора.
Тревожное положение, по мнению средств массовой информации, сложилось во Франции. Отмечавшиеся и раньше активность и растущая популярность правых и центристов, выступающих (в различной степени) против ратификации договора, стали теперь поводом для беспокойства — в связи с референдумом, который во Франции состоится примерно в сентябре. Широкую огласку получил случай недопущения на территорию Франции агитгрузовика длиной 50 футов, который пересекал континент с целью пропаганды идей европейского единства.
Только после объявления положительных итогов ирландского референдума западные средства массовой информации отчасти опомнились и обнаружили, что речь идет о двух совершенно различных подходах к европейскому единству. Для датчан с единством связаны определенные неудобства и довольно значительные отчисления на пособия малоимущим странам — членам Сообщества, таким как Ирландия. Последняя же на каждый ирландский фунт, вложенный в общее дело, получает от ЕС шесть ирландских фунтов по различным программам помощи, и потому должна была голосовать за.
Пресса немедленно признала, что результаты референдума никак нельзя назвать неожиданными. Вспомнили и о том, что с июля пост главы Сообщества будет занимать не кто иной как Джон Мейджор, добившийся в Маастрихте от товарищей по ЕС почти всего, чего хотел. По общему мнению, именно Мейджор может и должен в течение своего президентства на британском примере убедить также и датчан в том, что термин "единая Европа" вовсе не означает единого государства со столицей в Брюсселе. Снова отметили то обстоятельство, что кроме последовательного европейца Делора других претендентов на пост главы Комиссии ЕС нет. А тем временем на родине Делора, во Франции, парламент начал обсуждение маастрихтского соглашения и пришел к выводу, что для соответствия договору в конституции Пятой республики следовало бы изменить ряд положений, а опросы общественного мнения подтвердили, что большинство французов выступает за его ратификацию.