Арбитражный суд Пермского края опубликовал мотивировочную часть решения о привлечении к субсидиарной ответственности бизнесмена Петра Кондрашева по делу о банкротстве Экопромбанка. Суд согласился с позицией Центробанка, утверждавшего, что господин Кондрашев был бенефициаром кредитной организации. Такой вывод сделан из совокупности косвенных доказательств о контроле господина Кондрашева над кипрской компанией, державшей в залоге акции банка, и действиях по выводу средств. Сам Петр Кондрашев с позицией регулятора не согласен, а также убежден, что ЦБ пропустил срок исковой давности. При рассмотрении дела суд применил презумпцию недобросовестности ответчика, предложив ему самому доказывать обратное, в том числе и пропуск срока давности.
Позиция Центробанка о контроле Петра Кондрашева над обанкротившимся Экопромбанком основывалась на целом ряде аргументов. Как указано в решении, о схеме контроля бизнесмена над кредитной организацией истцу стало известно из показаний, которые дал под присягой (аффидевит) в Республике Кипр экс-руководитель Экопромбанка Андрей Туев. Он рассказал, что в 2010 году собрание акционеров банка решило увеличить его уставный капитал, выпустив 3,296 млрд акций номинальной стоимостью 1 руб. каждая. Договоренность о финансировании выкупа этого пакета ценных бумаг за $64 млн была достигнута с кипрской компанией «Пренстон Лимитед», которой управлял господин Кондрашев. Эта фирма по договорам займа передала средства пяти созданным на Кипре фирмам: «Паракаунт», «Амфикорп», «Дриппоминт», «Коизан» и «Витевис». Суд объединил их под общим названием «компании первого уровня». Их номинальным руководителем был местный адвокат Андреас Петроу. Гарантом возврата денежных средств стала группа из пяти других офшоров, которые оказались держателями более 61% дополнительно выпущенных акций Экопромбанка. С ними «Пренстон» заключил договор залога, предметом которого стали эти ценные бумаги.
Как считает представитель ЦБ в лице конкурсного управляющего, в итоге господин Кондрашев получил контроль над банком, так как фактически стал залогодержателем акций. Кроме того, ему была подконтрольна и группа компаний первого уровня, так как господин Петроу был руководителем еще и связанной с Петром Кондрашевым компании «Сирелана Трейдинг». Представитель истца указывал также, что господин Кондрашев ввел в состав наблюдательного совета Экопромбанка своих деловых партнеров. Они занимали различные должности в подконтрольных бизнесмену ОАО «Соликамский магниевый завод», а также ООО «Минерал Груп». Речь идет о Евгении Сырцеве, Иване Шатрове, Андрее Гутине и Александре Шарабайко.
По данным истца, при возникновении у Экопромбанка финансовых проблем господин Кондрашев не только не предпринял действенных мер по стабилизации состояния компании, но и выводил оттуда часть своих средств. При этом подконтрольным компаниям выплатили дивиденды и выдали кредиты. Всего, как считает заявитель, таким образом было выведено не менее 1,5 млрд руб. По данным ЦБ, полная картина нарушений стала ясна представителям регулятора лишь в августе прошлого года, что послужило поводом для обращения в суд.
Представители Петра Кондрашева с этими доводами категорически не согласились. По их мнению, Центробанк так и не представил ни одного объективного доказательства контроля бизнесмена над Экопромбанком, а регулятор основывается «на домыслах и предположениях». Кроме того, сторона истца давно пропустила трехлетний срок давности.
Как утверждает господин Кондрашев, фактически все описанные ЦБ операции с участием кипрских офшоров осуществлял Андрей Туев. При этом к его показаниям под присягой нужно отнестись скептически, поскольку в России он находится под следствием. Петр Кондрашев был только инвестором, который предоставил банку деньги, а его статус залогодержателя акций кипрских компаний не давал ему возможности управления кредитным учреждением. По мнению представителей ответчика, фактически бенефициаром компаний первого и второго уровня был не господин Кондрашев, а Андрей Туев. Факт написания последним аффидевита юристы ответчика также подвергли сомнению. В итоге, как следует из решения, суд согласился с доводами «о туманном происхождении аффидевита».
Вместе с тем контроль Петра Кондрашева над Экопромбанком подтверждается совокупностью представленных ЦБ фактов. Суд отметил также, что по действующему законодательству обязанность доказывать добросовестность своих действий в данном случае возлагается на лицо, привлекаемой к субсидиарной ответственности, то есть на господина Кондрашева. Также именно он должен доказать, что представитель конкурсного управляющего пропустил срок давности, но ответчик не сделал этого. По мнению суда, Петр Кондрашев не опроверг доводов, что через контроль над залогом он получил возможность управлять деятельностью банка. Более того, он ввел в органы управления кредитной организации своих деловых партнеров. Согласился суд и с доводом истца, что операции по выводу денежных средств в период возникновения у Экопромбанка финансовых проблем «явно противоречили интересам» компании. В итоге восстановление ее платежеспособности стало невозможным, и банк обанкротился.
Согласно решению, объем субсидиарной ответственности Петра Кондрашева будет определен после окончания расчетов с кредиторами за счет имущества банка. По данным АСВ, он может превысить 4,1 млрд руб. Суд также исключил требования ответчика из первой очереди кредиторов на сумму более 424 млн руб. Претендовать на их получение он сможет за счет имущества, которое останется после закрытия требований реестровых кредиторов.
Исполнительный директор УК «Помощь» Анна Ларина считает решение суда обоснованным, в том числе и относительно срока исковой давности. «Согласно ГК РФ, исковая давность применяется только по заявлению стороны в споре, которая, согласно положениям АПК, несет бремя доказывания о ее истечении,— говорит госпожа Ларина.— В данном случае ответчик скрывал информацию, поэтому срок не посчитали пропущенным». При этом конкурсный управляющий, по ее мнению, представил доказательства того, что информация о наличии у Петра Кондрашева корпоративных прав относительно Экопромбанка появилась у него в прошлом году. «Также суд уличил ответчика в предоставлении ложной информации. Это сделало доводы конкурсного управляющего о невозможности получения информации о бенефициаре еще более убедительными»,— полагает Анна Ларина.