В глубине двора ювелирной мастерской АНДРЕЯ АНАНОВА на Петроградке ее владелец строит четырехэтажный особняк, который сам предпочитает называть замком. Дом стоит в лесах, поэтому главный вход еще не украшает имя хозяина. Зато вензель ювелира можно обнаружить над тяжелой кованой дверью, ведущей в парадное соседнего дома. Хотя старинный лифт в нем давно не работает, а подниматься в одну из квартир господина Ананова приходится по лестнице, красноречиво свидетельствующей, что расселение коммуналок в подъезде еще не завершено. Впрочем, сам господин Ананов в беседе с корреспондентом "Ъ-Дом" АННОЙ ПУШКАРСКОЙ сообщил, что скоро вообще станет сельским жителем — как только построит следующий, уединенный, замок в лесу.
— А никакого уплотнения не было. Строго говоря, я реконструирую сарай и двухэтажный флигель в рамках инвестиционного договора. Правда, почти год ушел на борьбу с соседями из новых русских, которых раздражает, что я веду себя как хозяин — за свой счет благоустраиваю двор, ремонтирую лифт, нанял охрану, содержу дворника. Они жаловались в прокуратуру и настраивали жителей коммуналок, говоря им, что здесь будет "вреднючее производство". Пришлось доказывать, что я не использую в своей мастерской химические процессы — ни гальванику, ни литье, а просто строю в своем дворе красивый дом на месте бывшей помойки.
— Не проще ли было арендовать или купить готовый офис?
— Это задача скорее нравственная, чем производственная. Я поселился здесь 16 лет назад совершенно случайно — маклерша предложила посмотреть бывшую коммуналку в старом доме, который оказался в двух шагах от моей мастерской. Когда-то в ней бегали на полу крысы, а я сделал макет, показал своим служащим (их было всего шестнадцать человек) и пообещал, что через какое-то время мы будем жить при капитализме и работать в таком доме. Но это стало возможно лишь год назад — я продал яйцо, которое сделал к 300-летию Петербурга, и начал строить. Хочу оставить дом как память о себе. К тому же это собственность — если мои дети не захотят продолжать мое дело, они могут устроить здесь гостиницу или жилье.
— Кто автор проекта?
— Я его придумал и нарисовал сам, не постеснявшись реализовать свою детскую мечту — построить романтический замок в английском стиле XYI или XYII века. Раз уж не могу изобрести машину времени. Сначала мне порекомендовали архитектора, который представился лауреатом Госпремии, но он предложил мне "стекляшку" типа универсама. Тогда я нарисовал за три минуты эскиз замка. Он его трансформировал в макет католического здания, но я его снова отклонил. Наконец он сдался, и появился проект, который сразу согласовал главный архитектор Олег Харченко — сказав, что впервые за последнее время делает это с удовольствием. Но я в итоге столкнулся с массой проблем, даже распоряжение губернатора пришлось получать дважды — первое подписал Владимир Яковлев, второе — Валентина Матвиенко. Я сейчас строю еще один замок в лесу под Лугой — с ним намного проще.
— Он похож на первый?
— Они будут в одном стиле и из одного материала. Его недавно изобрели — это силикатный кирпич с гранями в виде сколов, имитирующими кладку из камня. Фасад украсят кованые детали — например, двери в гараж будут выглядеть как крепостные ворота.
— Ров с подъемным мостом в лесу предусмотрен?
— Пока я ограничился артезианской скважиной глубиной 230 метров. Возможно, когда-нибудь появится и ров. Хотя место там уединенное: это дача моего отца, которую я перестраиваю вообще без макета, на ходу что-то меняя.
— Интерьеры тоже придумываете сами?
— Я не понимаю, как кто-то может создать жилье для другого человека. К тому же изнанка изделия — лицо ювелира. В мастерской будет много воздуха: только стены из красного кирпича, стеклянные перегородки и верстаки. А интерьер лесного замка — сельский, отделанный деревом. Там будет четыре камина и винтовая лестница.
— Винный погреб будете строить в замке?
— Я не пью, а если появятся гости — угощу чаем.
— Вы обращаете внимание на моду?
— Я ее ненавижу. Для меня самое важное — атмосфера, которую я сам создаю. Я не люблю маленькие пространства. В башне моего сельского замка есть холл с потолком высотой 11 метров — там будет библиотека и мой кабинет, со средствами коммуникации. Дневной свет будет проникать сквозь стеклянный купол, а вечером будет гореть большая тяжелая люстра на длинной цепи. Все вещи я предполагаю подбирать долго и кропотливо — их, как людей, нельзя искать, можно только встретить. В замке мне нужен не антиквариат, а простая удобная мебель. Я не cтану ее рисовать — пока не увижу и не куплю, буду спать на старой кровати.
— Ваши городские квартиры и замок выходят окнами на новое здание "Евросиба". Что вы о нем думаете?
— Мне категорически не нравится этот саркофаг. К тому же в процессе строительства дал трещину зажатый между двумя его крыльями красивый доходный дом XIX века. Застройщиков заставили его воссоздать, и они смогли повторить все в точности с лепными деталями. И теперь это здание контрастирует с примыкающими к нему монстрами. Не понимаю, как главный архитектор мог это разрешить.
— Как вы в таком случае относитесь к идее строительства жилого комплекса в Михайловском саду, которая недавно была одобрена архитектурной общественностью? — Я думаю, что это кощунство. Почему бы тогда не построить что-нибудь за домиком Петра в Летнем саду? Это безобразие — нельзя продавать все за деньги. Я вот когда строю свои здания, думаю о том, кто в них будет жить через пятьдесят лет. Люди — не английский газон, если их долго поливать и стричь, они не обязательно станут элегантными и красивыми. Я даже не убежден, что моя фирма будет существовать после меня — делу нужен лидер, но неизвестно, станут ли лидерами мои дочери или их мужья. На самом деле мои замки — воздушные, потому что это иллюзия, что жизнь будет лучше, но я строю с надеждой что-то изменить.