В Доме кино прошел фестиваль немецкого кино, свидетельствующий о том, что Берлин имеет все шансы вновь стать киностолицей Европы. Рассказывает МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ.
У организаторов фестивалей той или иной национальной кинематографии стало модным включать в программу фильмы, снятые в далеком прошлом. Храбрая затея: многие некогда блиставшие киношколы теперь ничем выдающимся похвастаться не могут. В Германии же впервые за двадцать лет, прошедших после смерти Райнера Вернера Фассбиндера, прозванного "мотором нового немецкого кино", появились надежды на кинематографическое возрождение. О том, что некогда Берлин был киностолицей Европы, на фестивале напоминает мелодрама Ханса Шварца "Ложь Нины Петровны" (Die Wunderbare luge der Nina Petrowna, 1928-1929). Своего рода жанровый шедевр — душераздирающая трагедия Нины Петровны, бросившей богатого любовника-полковника ради нечистого на руку корнета Михаила Андреевича и покончившей с собой, спасая сомнительную честь карточного шулера. Трепетную Нину Петровну играет Бригитта Хельм — беспощадная, стальная женщина-робот из антиутопии Фрица Ланга "Метрополис" (Metropolis, 1926).
О нацистском прошлом в Германии снимают, пожалуй, меньше, чем в России — о прошлом сталинском. Но смесь репрессии и соблазна, на которой основана любая тотальная власть, анализируется гораздо тоньше, чем в отечественном кино. "Напола" — как раз образец такого анализа. 17-летний герой, подающий надежды боксер, в 1942 году попадает в среду будущих "небожителей", становится учеником элитной школы "Напола", готовящей элиту для тысячелетнего рейха. Тени мировой войны навестили даже "Бернское чудо" (Das Wunder von Bern, 2003) Зенке Вортмана, обычно снимающего расхристанные, но симпатичные гей-комедии. Вернувшись из советского плена, герой продолжает и в мирной жизни вести себя как в окопе, но благодаря победе немецкой сборной на чемпионате мира по футболу в 1954 году его сердце оттаивает. Или наоборот, именно потому, что он испытал наконец нежность к 11-летнему сыну, которого почти что и не видел, ФРГ стала чемпионом мира.
Но главные любимчики немецких режиссеров еще с 1960-х годов — времен Александра Клюге и Фассбиндера — люди, выпавшие из общества, часто отчаявшиеся, но никогда не жертвующие своей индивидуальностью ради бюргерского благополучия. Объединение Германии, поток беженцев с Востока для простых людей стали драмой, для режиссеров — источником вдохновения. "Berlin Blues" (2003) Леандера Хаусмана — живописание колоритной маргинальной богемы, населяющей западноберлинский район Кройцберг, и ее гуру, известного как "господин Леман". Агнес из фильма Оскара Релера "Агнес и его братья" (Agnes und seine bruder, 2004) когда-то был мужчиной, а теперь танцует стриптиз. Юная троица из "Воспитателей" (Die fetten Jahre sind vorbei, 2004) Ханса Вайнгартнера, сначала всего лишь провоцирующая жирующих богачей своими выходками в духе 1968 года, становятся в глазах общества настоящими преступниками. А старый шахтер из "Schultze Gets the Blues" (2003), когда его увольняют с работы, посылает все и вся к черту и отправляется на родину обожаемого им блюза — в Луизиану. И тем самым доказывает, что немецкая романтическая традиция, несмотря на все разочарования ХХ века, жива, а бегство остается единственным надежным способом решения всех проблем.