 |
Недавно, прочитав в рубрике "Архив" очередную статью Евгения Жирнова, я испытал чувство легкой ностальгии по "благословенным" советским временам, когда можно было выиграть любой спор, вовремя ввернув цитату из обширного марксистско-ленинского наследия. Что делает автор? Обладая широким доступом к архивным документам и опубликованным источникам, он стремится надергать из различных материалов как можно больше цитат, подтверждающих его точку зрения.
Упомянутая мной статья посвящена проблеме призыва новобранцев в Красную армию в период между I и II мировыми войнами. Автор рисует довольно мрачную картину того, каким образом комплектовались личным составом вооруженные силы советской России: получается, что туда если кто и шел по собственной воле, так это были исключительно дети кулаков и "лишенцев". Прочие же надевали форму либо желая получить вожделенный красноармейский паек, чтобы не помереть с голодухи, либо попросту силком загонялись в ряды вооруженных сил чуть ли не под дулами комиссарских маузеров. Поэтому большинство красноармейцев при первой же возможности стремились из этой армии сбежать, беспробудно пили, нарушали дисциплину, вообще люто ненавидели советскую власть и "в случае войны собирались или повернуть оружие против большевиков, или сдаться в плен", что, собственно, и сделали после нападения Германии на СССР. Продолжая мысль автора, можно сделать вывод, что именно этим объясняются чудовищные потери начального периода Великой Отечественной войны.
Такая точка зрения, несомненно, имеет право на существование. Рискну, в свою очередь, привести здесь ряд свидетельств, которые говорят как раз об обратном. Так, глава Военного ведомства Германии (в то время так назывался немецкий генеральный штаб) Вернер фон Бломберг (впоследствии фельдмаршал, главнокомандующий вооруженными силами Германии и фактический создатель вермахта) в конце 20-х годов побывал в СССР в рамках осуществления секретной программы по сотрудничеству между РККА и Рейхсвером. По его словам, армия Советского Союза и та роль, которую она играла в жизни страны, произвели на него неизгладимое впечатление. Здесь военные пользовались большим влиянием и уважением, совсем не так, как в Веймарской республике: "Черт возьми, я был близок к тому, что сам чуть не стал закоренелым большевиком!"-- признавался он позднее то ли в шутку, то ли всерьез. Некоторое время спустя, в 1931 г., в составе немецкой военной делегации войска РККА посетил подполковник Вильгельм Кейтель (который потом также стал фельдмаршалом и с 1938 по 1945 г. занимал высшую военную должность в нацистской Германии). Он, в свою очередь, говорил о том, насколько были потрясены немецкие офицеры царившей там строжайшей дисциплиной. Еще будущий фельдмаршал отмечал, что русские солдаты обеспечиваются всем необходимым во многом лучше немецких. По его мнению, это стало возможным благодаря тотальному контролю большевистского государства над экономикой страны. В целом сделанные в то время немецкими военачальниками (которых, кстати, трудно заподозрить в особых симпатиях как к русским, так и к советскому строю) сравнения состояния РККА и вермахта были зачастую не в пользу последнего, и эти люди прекрасно знали то, о чем говорили. То, что немецкая армия в организационно-техническом плане не блещет, в полной мере проявилось гораздо позже — уже в ходе польской кампании 1939 г. Вскоре после победы над Польшей немецкий генерал фон Бок писал следующее: "Той пехоты, которая была в 1914 г., мы сейчас даже приблизительно не имеем. У солдат нет наступательного порыва и не хватает инициативы. Пулеметы на переднем крае молчат, так как пулеметчики боятся себя обнаружить. Все базируется на командном составе, а отсюда большие потери в офицерах". В то же время главком сухопутных войск Германии фельдмаршал Браухич докладывал Фюреру: "Дисциплина, к сожалению, очень упала: царит та же ситуация, что и в 1917 г. Это проявилось во множестве алкогольных эксцессов, в распущенном поведении при переправке по железным дорогам, на вокзалах и т. д." Действительно, германская армия, напавшая в 1941 г. на СССР, была уже совсем другой. Однако не стоит думать, что у немцев на Восточном фронте с первых дней войны пошло все так гладко. Иначе как, к примеру, объяснить появление летом-осенью того же 1941 г. в войсках победоносной группы армий "Центр" приказа немецкого командования, который, в частности, запрещал немецким солдатам кричать "Спасайтесь! Русские танки прорвались!" и предписывал трусов и паникеров расстреливать на месте?
Однако самое печальное заключалось в том, что к началу Великой Отечественной войны Красная армия сама, в свою очередь, претерпела ряд качественных изменений, причем изменений не в лучшую сторону. Армия, которая к концу 30-х годов стала играть одну из ведущих ролей в жизни государства, постепенно превращалась в новую общественную элиту и грозила стать самостоятельной политической силой, что представляло серьезную опасность для элиты партийно-государственной. Это стало основной причиной последовавших сталинских репрессий 1937-38 гг., практически полностью уничтоживших командный состав Красной армии. На место расстрелянных командиров приходили люди идеологически проверенные, но с явным недостатком опыта, а зачастую просто патологически бездарные. (В этом плане примечательна судьба печально известного генерал-лейтенанта Власова. Этот человек был типичным сталинским выдвиженцем той поры. Никак себя не проявив на прежних должностях, он, воспользовавшись благоприятной конъюнктурой, за два предвоенных года прошел путь от майора до генерал-майора, а за год войны — от командира полка до заместителя командующего фронтом.) В результате уровень дисциплины, организации и боеспособности предвоенной Красной армии резко снизился, а во многих частях и соединениях РККА накануне войны эти показатели вообще оказались близкими к нулю. Однако справедливости ради стоит отметить, что и в немецкой армии периода II мировой войны также происходили подобные процессы (конечно, в гораздо более мягкой форме). В результате чего в среде германского генералитета появилась целая плеяда бездарей и неудачников, какими, в частности, были фельдмаршалы Буш и Паулюс (судьбы 6-й полевой армии вермахта и советской 2-й ударной армии даже в чем-то похожи).
Подводя краткий итог, хочу вслед за автором статьи провести параллель между событиями более чем полувековой давности и днем сегодняшним. Мораль проста: до тех пор пока в нашей стране основным критерием, определяющим назначение человека на руководящую должность , будет не его личный профессионализм и компетентность, а его личная преданность, до тех пор любые реформы будут топтаться на месте, а за просчеты нашего военного командования мы будем, как и прежде, платить жизнями тысяч 18-летних пацанов.
Андрей Федоровых, постоянный читатель журнала
От редакции. Уважаемый господин Федоровых!
Надергав цитат из воспоминаний немецких генералов, вы, видимо, запамятовали о том, что во время визитов Бломберга и Кейтеля в СССР размеры и возможности армии в Германии были резко ограничены Версальскими соглашениями. И потому они восхищались любой полноценной армией, особенно ее образцово-показательными частями. О действительной ситуации в Красной армии, писал, например, маршал Еременко ("Власть" #31, 2000 г., #24, 2001 г.). А с реалиями снабжения РККА в те годы вы можете познакомиться в текущем выпуске "Архива".