В галерее Зураба Церетели открылась выставка Екатерины Рождественской "Частная коллекция". Историю искусства фотохудожница "пересказала" не без помощи своих знаменитых моделей — от Людмилы Гурченко, Василия Аксенова, Андрея Битова до Глюкозы и Децла. В этом году выставили 150 работ, часть которых можно было увидеть на страницах журнала "Караван историй". За преображением знаменитостей наблюдала МАЙЯ Ъ-СТРАВИНСКАЯ.
Обряжение популярных людей в исторические костюмы, а точнее, в хорошо всем или почти всем знакомые образы с классических полотен можно было бы назвать новой российской VIP-услугой. Все прошедшие церемонию лестного распознавания в себе эталона красоты, мудрости, мужественности или утонченности прошлого скромно сообщали на фоне фоторабот Екатерины Рождественской, каким приятным времяпрепровождением показалась им фотосессия. С того момента как Екатерина Рождественская начала фантазировать на тему "кто на кого похож?", прошло около 6 лет — все это время не иссякает очередь из народных, заслуженных, всеми признанных и популярных, желающих позировать в студии.
Появились с тех пор царевна-Винокур, Рязанов-Бенуа, Маковецкий-Достоевский, Аллегрова-одалиска и сотни других образов. Сложившийся жанр можно обозначить как введение журнальной фотографии в великосветские рамки. В обычном своем журнальном виде простые и въевшиеся в голову всем жителям России образы певцов, телеведущих, актеров висят у холодильников в общежитиях, выцветают календарями в столовых, радуют глаз водилы в кабине "КамАЗа". Здесь же они обрастают культурными ассоциациями, шелками, бархатами и прочей мишурой "истинного искусства" — можно даже представить себе некий "роскошный" интерьер, скажем, гостиницы, где вместо копий Рафаэля, Гойи, Врубеля и Энгра висят фотографии разыгранных по мотивам их произведений живых картин. Мир массовой культуры на фотографиях из "Частной коллекции" преображается, покрывается благородной патиной и пылью веков. За что элита Екатерине Рождественской и благодарна. Порой даже кажется, что после этих экспериментов с полотнами великих лучшие люди как-то окрепли, утвердились в собственной значительности, словно бы выставка — не художественная инициатива, а групповая терапия слегка рефлексирующих по поводу своего места в культурном процессе артистов.