Рассказывает Екатерина Истомина
Сегодня, 10 декабря, мы ведем свой репортаж из ЮАР, из местечка Улусаба, что в часе лета от Йоханнесбурга, что почти на границе знаменитого парка Крюгера. Прогноз погоды на ближайшие дни — +30-+33 по Цельсию. Теплые штаны мы благоразумно припрятали в Лондоне: в ЮАР начинается лето. Зацвел буш, или кустистая саванна. Слоны, носороги, бабуины, антилопы, львы, жирафы, зебры, черепахи, бегемоты и буффало приветствуют наступление очередного летнего сезона.
Улусаба — это выбор сэра Ричарда Брэнсона, культового бизнесмена, главы Virgin, чьи расписные самолеты Virgin Atlantic летают из Лондона в Йоханнесбург раз в сутки. Сэр Брэнсон, в лондонском доме которого мы были приняты на five o`clock, построил в буше два лоджа класса luxe de luxe & VIP. Один стоит в чаще буша, на берегу усохшей речки, а второй — на горе, с которой видно пол-Африки.
Оба лоджа состоят из дизайнерских бунгало, в оформлении которых использованы как этнические, так и колониальные мотивы. Общая численность гостей в одном лодже не достигает пятнадцати человек. Обожают Улусабу просвещенные миллионеры и влюбленные и молодожены. Миллионеры ездят на сафари, вооружившись военными биноклями и провизией для пикника, а влюбленные все время торчат в бунгало — им есть чем заняться на мягкой кровати под белоснежной москитной сеткой. Бунгало, что в лодже на горе, имеют панорамный вид на буш и бассейны на балконе. Можно полдня лежать в бассейне и разглядывать слонов и бегемотов в бинокль, а потом пойти в spa, кабинет которого выходит на пруд с бегемотами, плавающими в нем в составе 12 персон.
Утро в поместье сэра Брэнсона начинается в пять: рейнджеры зовут на сафари. Будильник можно отключить: в 5 утра просыпаются животные и идут будить людей. Самыми первыми наступающему дню радуются бабуины (Cynocephalus babuin). Они шумною толпой собираются возле бунгало одиноких белых женщин и залезают на огромный балкон-террасу. Так когда-то Ромео залезал на балкон к Джульетте. Бабуины строят человеку рожи и крутят хвостами, демонстрируя кумачовые задницы. "Люди произошли явно не от них",— подумали мы, прогоняя зонтом от балконной двери полутораметрового громилу-бабуина,— "люди, равно как и все животные, равно как и вся природа, имеют божественное происхождение". Разумеется, меры безопасности в поместье сэра Роберта безупречны. Один звонок на reception, и стадо Cynocephalus babuin по вашему желанию будет разогнано, как демонстрация оппозиции в Минске.
Где-то в 5.15 из буша является Он, африканский слон (точнее — южноафриканский слон, или Loxodonta africana africana). Слон показался нам огромным серым пыльным мешком со сморщенной старческой попой и хвостиком-ниточкой. Дергать слона за хвост мы не стали (слоновьи какашки так велики, что в них может утонуть "Запорожец"), а сразу же пошли завтракать на одну из веранд.
Вообще, с утра я рекомендую выпить. И для начала пусть это будет Veuve Clicquot. "Вдовушка", прекрасная наша "Вдовица", дай бог ей здоровья и жениха хорошего, пьется здесь, как вода. А как же не пить ее! Все напитки в баре, своей коллекцией делающем честь бару лондонского Sketch, бесплатны (равно как и трехразовое питание и классический five o`clock, который, однако, проходит в четыре часа по южноафриканскому времени). Прислуга — негры и негритянки в национальных одеждах, напоминающих творения Dries van Noten и Yohji Yamamoto. На каждого гостя в поместье приходится по пять слуг. Все они черны, красивы, незаметны и бесшумны.
Таков, к примеру, наш рейнджер Стив. Это рейнджер в пятом поколении. Стив очень любит буш и Нельсона Манделу, которого, впрочем, здесь любят все и про которого в народе не сложили ни единого анекдота, зато сложили много добрых песен. Рейнджер Стив может увидеть в кустах небольшую черепаху на расстоянии десяти метров. Он определяет возраст слона по кончику его хвоста. Стив не боится подъезжать к прайду львов (Panthera leo) или стаду черных носорогов (Rhinocerditae) на расстояние пяти метров. Стив нашел в кустах и показал нам трех маленьких львят, которые ждали мамочку. Мамочку мы встретили чуть позже: с расцарапанной мордой она торопилась к детям.
Но мы, конечно, чуть в штаны не наложили, когда носорог-папочка, биг-босс стада, навострил свой корявый рог и злобно двинулся на нас. Шумел камыш, деревья гнулись. Но Стив сказал, что носорог на людей не нападает, потому что труслив и видит очень плохо, а бояться надо бегемота (Hipoppotamidae) и буффало (дикий африканский, или кафрский, буйвол; Sincerus caffer). А мы боялись изо всех сил, рассматривая в бинокли их parties — у бегемотов вечеринки происходят в мутных озерцах, а у буффало — в сухих, поваленных слонами кустах. Сафари в Улусабе проходят дважды в день: в пять утра и в пять вечера. Каждый вояж на стильном джипе длится около четырех часов, в середине прогулки по бушу имеют место кофе-брейк (утренний вариант) и коктейль с прекрасными местными винами, отчаянно пахнущими фруктами (вечерний). Dress code — одежда в колониальном стиле и классический пробковый шлем.
Помещичья и, будем реалистами, почти что настоящая колониальная жизнь в буше — это идеальное сочетание роскошного ленивого отдыха и активного и абсолютно бесконечного познания природы. В процессе исследований местности нами был составлен рейтинг самых красивых и самых исключительных животных.
Первым стал жираф (Giraffa cameleopardalis), пятиметровый пятнистый красавец. По своей природной грации и красоте ног жираф обошел в наших глазах самого Николая Цискаридзе. На втором месте — зебра Гранта (Equus burchelli bohme), лошадка очень вредная, вздорная, но тоже совершенно невероятная. Пять особей Equus burchelli bohme, как цыганки, пытались заигрывать с нашим джипом. Но потом струсили и быстро убежали. Бегут, надо сказать, зебры очень смешно: подбоченясь и ритмично подбрасывая полосатый круп вверх.
На третьей ступеньке пьедестала разместился слон, который однажды прямо на наших глазах принимал грязевую ванну. Талассотерапия такая: слон выкопал лужу, взболтал в ней грязь, набрал в хобот грязищи и фонтаном облил свою тушу. Потом он разметал грязь ушами, снова набрал жижу хоботом и обмыл обвислый живот и ссохшиеся гениталии (этот слон был одиноким мужчиной и ходил по бушу один, без семьи, пояснил нам Стив). Львы оказались только на четвертом месте. Это дряблые, неухоженные, невидные существа. Единственное приличное зрелище — это когда две львицы эротично облизывают друг друга. Нашим мужчинам зрелище понравилось. Пятое место — у бегемота, который мог бы занять и более лидирующие позиции, если бы хотя бы раз вылез из болота наружу. Мы не стали из болота тащить бегемота.
Ярок африканский день. Тиха африканская ночь. В преддверии ее наступления я рекомендую выпить — под Фрэнка Синатру, сидя на деревянной колониальной террасе, вытянув загоревшие, а оттого длинные ноги на гигантском кожаном диване с подушками. И чтобы рядом валялся затрепанный антикварный томик "Путешествий и исследований миссионера в Южной Африке" (Missionary Travels and Researches in South Africa, 1857) Давида Ливингстона. И чтобы наши верные друзья — маленькая сигара и Veuve Clicquot — были рядом. И чтобы "лиловый негр нам подавал манто". И чтобы лиловый негр проводил нас потом до дверей бунгало, освещая дорогу фонариком. И чтобы завтра пришли дорогие бабуины. Я приготовлю для них хорошую палку. И побью их как следует. Пусть простят меня путешественник Ливингстон и рейнджер Стив.
Так мы и сидели в светло-голубых сумерках, наблюдая великий африканский закат. Мы поняли: это Бог создал Африку.