В Музее современной истории России открылась выставка "Реальность утопии. Искусство русского плаката ХХ века". Ее подготовили Российская государственная библиотека совместно с Институтом русской и советской культуры Бохумского университета (Германия). Рассказывает СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Кураторы выставки Клаус Вашик и Нина Бабурина отечественным плакатным искусством занимаются уже давно и серьезно. Их стараниями больше десяти лет назад крупная выставка про советский плакат прошла в Берлине, а совсем недавно появилось серьезное иллюстрированное исследование и дидактический DVD, посвященные все той же теме. В книге и на DVD приводится три с половиной тысячи плакатов. Нынешняя выставка оперирует, увы, значительно более скромными цифрами.
Но тем не менее предъявляет практически все в советском плакате, что стало по-настоящему хрестоматийным: "Ленгиз" Александра Родченко с радостно вопиющей комсомолкой в косынке, голодающего жителя Поволжья Дмитрия Моора, "Окна РОСТА" Маяковского, "Родину-мать" Ираклия Торадзе, известные военные плакаты Виктора Корецкого. Все то, без чего невозможно представить себе визуальный ряд соответствующих эпох,— гражданская война, индустриализация, Великая Отечественная, пышное послевоенное "спасибо-товарищу-Сталину-за-наше-счастливое-детство".
При скромных масштабах выставки всему этому, однако, как-то не хватает простора для высказывания. Когда РГБ подбирает из своих собраний разные тематические плакаты для всяких малозначительных выставок типа "Искусство и спорт", плакатные разделы становятся самой выразительной частью этих выставок, потому что в рамках одной темы даже при ограниченности выставочных масштабов из плакатов можно сделать что-то и концептуальное, и неожиданное, и интересное. А вот когда нужно отчитаться сразу за весь плакат 1920-1940-х, пригоршня хрестоматийных произведений внушает легкую скуку.
Впрочем, эти тридцать лет советского плаката — только часть выставки. На самом деле все начинается задолго до ХХ века, и начинается, конечно, рекламой. Первый плакат датирован аж 1863 годом и довольно чопорно рекламирует перспективную новинку — "шуточныя поздравительныя карточки", то есть поздравительные открытки. Далее для колорита есть одинокая пестренькая реклама кондитерских изделий 1897 года, выдержанная в духе позднего "стиль рюс" а-ля Александр III, но в основном этот раздел демонстрирует милые образчики провинциального ар-нуво. Тут и курортные утехи Гагр, и синематографы, и шоколад, и даже какие-то феерические "Ночные блины" (судя по томной стилистике плаката, удовольствие несказанно декадентское). Правда, после бакстовской рекламы благотворительного кукольного базара и кустодиевского "Займа революции" незамедлительно начинается уже не реклама, а суровое революционное искусство.
Более скомканным выглядит финал, где в небольшой комнате буквально толпится все, что можно: и БАМ, и перестройка-гласность, и "Голосуй или проиграешь", и Чечня. Судя по качеству работ, искусство мыслить "шершавым языком плаката" за 50 послевоенных лет просто ушло в небытие. Что, пожалуй, истине не вполне соответствует. Если вдуматься, то для совслужащих, которые в своих учреждениях регулярно видели все эти "Задушим троцкистско-фашистскую гадину", "Не болтай!" и "Атлетом можешь ты не быть, но физкультурником обязан", они были приблизительно таким же мельтешением, как нынешняя стихия рекламы, особенно графической и особенно, так сказать, элитной. Там мельтешение с идеологической нагрузкой, здесь — с маркетинговой, и потому даже при различии масштабов степень агрессивности, вероятно, сопоставима. Глядя на плакаты Кукрыниксов или Дейнеки, предлагалось понимать, как должен жить правильный человек при социализме. Глядя на рекламные полосы в глянцевых журналах, предлагается понимать, как должен жить правильный человек при капитализме.
Разница в степени художественности и характере морали, конечно, остается. Но поразительно, что в силу самых разных причин как раз стилизация под советскую политагитацию давно стала популярным приемом у рекламщиков — Родченко, Маяковского и соцреализм не имитировал только особенно ленивый креативщик. Вчуже это кажется эдакой милой шуткой: вон в западном гламуре, скажем, тоже принято ценить эстетику американского pin-up 1950-х. Но когда всяческие призывы давить гадину, выполнять великие планы и сплотить ряды то и дело раздаются совсем не в виде рекламной шутки, ощущение какой бы то ни было актуальности советского политического плаката много теряет в своей безобидности.