11 июня, на исходе первого года ельцинского президентства, бывший госсоветник Сергей Шахрай выступил в новом качестве госкудесника и напророчил вещему президенту, что самое позднее через полгода он примет политическую смерть от своего ближайшего окружения.
Склонность Шахрая к пророчествам объясняют двумя обстоятельствами: сложившейся в российском руководстве неустойчивой ситуацией, когда соперничающие группировки пытаются переломить ее в свою пользу резкими публичными демаршами, и резко усилившейся накануне ряда встреч на высшем уровне экспортной ориентированностью российской политики, то есть стремлением вовлечь Запад в борьбу российских политических кланов.
Последние перемещения в кабинете министров обеспокоили многих, и практически все участники политической игры поспешили сделать резкие заявления, стремясь "взорвать ситуацию". Всех превзошел Сергей Шахрай. 11 июня он дал эксклюзивное интервью агентству Reuters, в котором сообщил об отступлении Ельцина от пути реформ, о сильном давлении на Ельцина со стороны реальных хозяев страны — то есть местной номенклатуры и ВПК, и предрек скорое (в течение полугода) падение Ельцина. По мнению Шахрая, для этого не потребуется никакого переворота и президента сместят сугубо конституционным способом: придерутся к какому-нибудь противоправному указу, получат надлежащее заключение Конституционного суда (КС), затем соберут очередной (декабрьский) или даже внеочередной съезд и объявят импичмент. Тогда номинальным президентом станет Руцкой, а реальным властелином — олигархия, состоящая из военно-промышленных генералов, парламентских руководителей и части местных вождей. De facto восстановится прежняя система с коллективным руководством в виде quasi-Политбюро, причем никаких новых структур для этого создавать не придется: прекрасным полуфабрикатом будущего Политбюро является, по мнению экс-вице-премьера, нынешняя коллегия правительства, состоящая из Ельцина, Бурбулиса и всех вице-премьеров. Шахрай сообщил, что именно эта печальная перспектива побудила его подать в отставку, чтобы, уйдя от власти, не быть причастным к политическому умерщвлению президента.
Вообще-то в случае с отставкой особого выбора у Шахрая и так не было: подчиниться ненавистному шефу администрации президента Юрию Петрову бывший руководитель ГПУ ни за что не хотел. Но теперь, благодаря смелому пророчеству, отставка ex post facto превращается из закономерного финала коммунальной склоки в акт высшей гражданственности, а сам Шахрай — в Шеварднадзе N2, спасающего мир посредством грозных предупреждений о надвигающейся катастрофе.
Смысл игры может быть понят, если учесть, что внешне сенсационное заявление Шахрая при более внимательном анализе оказывается не совсем корректным в деталях. КС не обязательно безропотно даст заключение, необходимое для отрешения Ельцина. Съезд, вечно работающий на грани кворума, вряд ли соберет 2/3 голосов, необходимые для импичмента. Наконец, Руцкой не сумеет долго прикрывать собой олигархию, поскольку в случае отставки президента будет исполнять его обязанности всего три месяца, а затем по Конституции должны быть новые выборы. А правдоподобные утверждения из сенсационного заявления весьма банальны. Резкая коррекция курса, например, — практически всегда результат сильного давления. То, что для давления могли (как в свое время с Горбачевым) использоваться сильные угрозы, предопределившие стремительность в перемене курса, тоже вполне правдоподобно. Но поскольку сам Шахрай объяснил, что руководствуется не информацией, а интуицией, нового в его самоочевидных интуитивистских находках немного. Главный гвоздь сенсации — идея, что срыв стабилизационной операции чреват и политической смертью сорвавшего ее лидера, и переходом от экономических к военно-политическим средствам стабилизации -тем более является политологическим трюизмом. Более того, если стабилизация сорвется, то обсуждение того, какими именно средствами — конституционными или не вполне конституционными — будет спустя полгода устранен Ельцин, выглядит достаточно схоластической темой для беседы.
Поэтому пророчества Шахрая представляют интерес не сами по себе, но лишь в контексте грядущих встреч Ельцина с вождями Запада (Вашингтон, затем Мюнхен).
Аналогия с прошлогодней малоудачной поездкой Горбачева в Лондон на встречу G7 у всех на устах: стало общим местом утверждать, что фактический отказ в помощи сгубил Горбачева еще тогда, то есть в июне, что август и декабрь 1991 года были лишь логическим продолжением июньского фиаско, и что если в 1991 году за Горбачевым хотя бы стоял Ельцин, то сегодня за Ельциным стоит пустота. На таком фоне вполне кстати разыграть двойную комбинацию. Во-первых, напомнить колеблющемуся между западниками и военно-промышленниками Ельцину, чем кончились сходные колебания Горбачева, и побудить к активной деятельности по собственному спасению — Шахрай высказал пожелания, чтобы Ельцин, например, лично пробивал в ВС РФ до зарезу необходимые ему же самому законы о правительстве и о банкротстве, вместо того чтобы заниматься дурацкой травлей безобидного Горбачева. Во-вторых, чтобы убеждение шло успешнее, Шахрай явно хочет пугнуть западных лидеров, которые сами от перепуга будут агитировать Ельцина быть порешительнее. Вероятно, именно поэтому 11 июня Шахрай с некоторым сладострастием рассказывал японцам, что ответит им Руцкой на просьбу вернуть Курилы. Горячность и настойчивость экс-вице-премьера понятны: президент, по его мнению, бессмысленно идет навстречу собственной гибели, и Шахраю жалко если не Ельцина, то уж во всяком случае себя, все еще слишком тесно связанного с бывшим патроном.
Новое смелое заявление меняет дело, поскольку Шахрай оказывается на коне при всех исходах партии. Либо Ельцин внемлет слову верного оруженосца — и тогда положение команды Гайдара восстанавливается, и полуопальный Шахрай вновь делается "особой, приближенной к Государю Императору". Либо Ельцин не реагирует и упрямо идет навстречу гибели — тогда Шахрай делается российской Кассандрой, приобретшей благодаря дивному дару пророка самостоятельный политический капитал.
АЛЕКСЕЙ Ъ-КИРПИЧНИКОВ, МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ