«Днепрострой» увенчали тишиной

В Новосибирске на Транссибирском арт-фестивале Вадима Репина состоялась мировая премьера нового сочинения Ильи Демуцкого и юбилейный концерт Персимфанса. Рассказывает Ирина Яськевич.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Впервые произведение известного и востребованного российского композитора Ильи Демуцкого — Концерт для скрипки с оркестром в трех частях — исполнил Новосибирский академический симфонический оркестр под управлением Алексея Рубина. Мировая премьера оркестрового сочинения большой формы — важная традиция фестиваля и одна из его кульминационных точек. В предыдущие годы здесь звучали сочинения израильтянина Беньямина Юсупова, американки Леры Ауэрбах, членов Сибирской композиторской организации Андрея Молчанова, Бориса Лисицына, Елены Демидовой.

Написать скрипичный концерт специально для новосибирского фестиваля Илью Демуцкого попросил сам Вадим Репин, который и исполнил сольную партию. Замысел вынашивался около трех лет и вылился в развернутую, романтически приподнятую, насыщенную яркими эмоциями и образными контрастами композицию. В ней явная ориентация на традиционную жанровую модель (трехчастность, наличие темповых контрастов, виртуозной каденции, линия на преодоление драматизма и выход в бодрый оптимистический финал) соединилась с поисками оригинальных оркестровых звучаний, интересных штрихов в довольно виртуозной и прихотливой партии скрипки, представленной как лирический изысканный инструмент.

По словам композитора, он остался доволен как сотрудничеством с хорошо известными ему музыкантами Вадимом Репиным и Алексеем Рубиным, так и высоким профессиональным уровнем новосибирского оркестра и его открытостью к работе над новым материалом. Музыканты смогли подтвердить свою отменную творческую форму и во втором отделении концертной программы, где оркестр с маэстро Рубиным исполнили Пятую симфонию Чайковского — эмоционально захватывающе, но при этом строго, академично, точно, с прекрасно выверенными темпами, нюансами, звуковым балансом.

Не только интересным, но и концептуальным получился концерт Персимфанса (Первого симфонического ансамбля). Ансамбль с таким названием был создан в 1922 году, бросив революционный вызов классической иерархии — музыканты играли оркестровую музыку без дирижера. Тому Персимфансу удалось просуществовать чуть более десяти лет, а нынешний коллектив сформировался в 2009-м, но подхватил «анархистскую» идею своего предшественника. Он объявил себя преемником первого коллектива и потому празднует 100-летие ансамбля.

Юбилейная программа Персимфанса, на первый взгляд выглядевшая пестрой, почти случайной, на самом деле была подчинена строгой логике — музыканты представили музыку тех стран, где были созданы подобного рода оркестры без дирижеров: Германию представлял Бах (Бранденбургский концерт №2), Польшу — Пендерецкий («Плач по жертвам Хиросимы»), Россию — Чайковский («Ромео и Джульетта»), США — Гершвин («Рапсодия в стиле блюз», солист Петр Айду) и Украину — Мейтус (сюита «Днепрострой»).

Эмоции в двух отделениях концерта шли по нарастающей и вели к мощным звуковым и эмоциональным пикам. Первый из них — увертюра-фантазия Чайковского, сыгранная на грани эмоциональных и звуковых возможностей, трактуемая как музыкальная катастрофа. Второй — «Днепрострой», монументальная живописная фреска, фиксирующая грандиозный трудовой подвиг, ликование от победы Человека над грозной природой. Это великолепный образец советского музыкального конструктивизма, в котором есть и музыка машин, и яркая звукоизобразительность, и настоящая наковальня, а главное — невероятные энергия, динамика, напор. Даже спустя почти 100 лет после написания, в контексте XXI века, звуковые поиски Юлия Мейтуса выглядят очень свежо и современно. Персимфанс доказал, что этот композитор явно незаслуженно выпал из поля внимания исполнителей.

Иногда во время концерта приходила мысль, что с дирижером было бы лучше — во всяком случае, музыка звучала бы с лучшей нюансировкой. Да и круговая рассадка, когда музыканты на переднем плане сидят спиной к слушателям, а солисты — в центре, существенно нарушала звуковой баланс. Но все же Персимфанс подкупал модернистским задором, ломкой стереотипов (в том числе и полным отсутствием дресс-кода — музыканты были одеты каждый по-своему), живостью, неподдельной энергией. Завершился концерт тоже концептуально: после лавинообразных звуков «Днепростроя» на бис был исполнен Кейдж — и огромный оркестр с заполненным залом 4 минуты 33 секунды провели в звенящей тишине.