В московской галерее «30/7» проходит выставка «Вбрызг и вдрызг», посвященная истории сибирского рока. В одном пространстве с коллекцией рок-артефактов, собранных писателем Александром Кушниром, демонстрируются работы художников Кирилла Басалаева, Янины Болдыревой и Павлы Марковой. О роли зауральской рок-сцены в истории отечественной музыки и отечественного социума размышляет Борис Барабанов.
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Игорь Иванко / купить фото
В 2021 году в галерее «30/7» проходила выставка «40 лет уральского рока: от Кормильцева до Кормильцева», экспонаты для которой предоставил писатель и журналист Александр Кушнир. В силу профессии автора выставки история рок-групп из Свердловска и окрестностей была рассказана по преимуществу через архивный самиздат. Господин Кушнир — не только летописец русского рока, автор книг «Золотое подполье» и «100 магнитоальбомов советского рока», не только биограф Сергея Курехина и Ильи Кормильцева, но и активный участник журналистского рок-подполья 1980-х и 1990-х.
В новой экспозиции, собранной писателем, на машинописные странички акцент меньше, это небольшая, но важная коллекция фотографий, магнитных лент, инструментов и аппаратуры, повествующая о подпольной музыкальной сцене по ту сторону Урала.
Выставка названа первой строчкой из одноименной песни Егора Летова с альбома «Сто лет одиночества» (1993). Лидер «Гражданской обороны» — один из персонажей истории, которую Александр Кушнир рассказывает через свою коллекцию. Здесь же — Янка Дягилева, «Инструкция по выживанию», Дмитрий Ревякин («Калинов мост»), Александр Башлачев и менее известные фигуры — Джоник («Бомж»), Александр Чиркин («Путти»), современная томская группа The Jack Wood и др.
Сибирский рок не породил мифологию, подобную ленинградскому, московскому или свердловскому року, о нем меньше пишут и меньше снимают. Произошло это отчасти потому, что в период превращения подпольного русского рока в мейнстрим самые очевидные фигуры этой сцены, «Гражданская оборона» и Янка Дягилева, находились фактически в роли маргиналов, не умевших и не желавших дружить с системой, даже новой, прошедшей через перестроечные реформы. А череповецкий бард Александр Башлачев и вовсе покончил с собой в 1988 году, не оставив после себя ни качественных фонограмм, ни клипов. У сибиряков не было покровителей и летописцев вроде Джоанны Стингрей, помогавшей ленинградцам, или Аллы Пугачевой, симпатизировавшей «Наутилусу Помпилиусу». Зато у них был свой собственный почерк и звук.
По прошествии десятилетий понятно, что группы из Омска, Новосибирска, Тюмени, Томска и Иркутска представляли собой отдельную творческую среду с сильной внутренней коммуникацией, своими фестивалями, магнитоиздатом и прессой. Идеологически эта среда была далека от Москвы и Питера. Но в 2000-е и 2010-е вдруг выяснилось, что мироощущение сибирских музыкантов во многом резонирует с мыслями столичной интеллигенции, а многословные и нередко сумбурные тексты Егора Летова теперь оказались чуть ли не пророческими. Неудивительно, что появились в конце концов документалки про «Гражданскую оборону», книги про Егора Летова и байопик Янки Дягилевой «На тебе сошелся клином белый свет», дата выхода которого пока неизвестна.
Выставку «Вбрызг и вдрызг» логично рассматривать «в тени» большого проекта «Виктор Цой. Путь героя» (см. “Ъ” от 17 января). Они несравнимы по масштабам, да и четкая хронология для экспозиции в «30/7» не так важна. Однако рассказывают они примерно об одной и той же эпохе и на одну и ту же тему — о взаимодействии художника с аудиторией. Только если Цой — герой и ролевая модель для нескольких поколений, то Егор Летов — субъект, далекий от героики и сложный для классификации.
Выставка Александра Кушнира начинала работу в те же дни, когда начиналась спецоперация на Украине, и, по словам куратора, во время открытия в открытые окна зала можно было слышать, как люди на улице скандировали антивоенные лозунги. Однако само творчество сибирских групп, в первую очередь «Гражданской обороны»,— это погружение в вязкую русскую хтонь, безысходная чернота и последствия карательной психиатрии. И цитаты из Егора Летова сейчас гораздо чаще встречаются в запрещенных соцсетях, чем из какого-либо другого русскоязычного рокера.
В этом смысле органичным дополнением к коллекции писателя в рамках экспозиции стали работы современных сибирских художников. Через перегородку от листиков с выходными данными альбомов «ГО», написанными аккуратным почерком Егора Летова, размещены абстракции томича Кирилла Басалаева, работающего по холсту бетоном. Произведения омской художницы Павлы Марковой из проекта «Punk’s Not Dead» висят вперемежку с панк-роковыми артефактами. Художница создает их, используя осколки гранитных памятников и овалы могильных портретов. Работа выпускницы новосибирской Архитектурно-художественной академии Янины Болдыревой представляет собой окаменевший праздничный стол, окруженный изображениями блуждающих в лесу людей. Изначально художница хотела высказаться о «проблемах постпандемийной действительности». Однако теперь у работы появились новые смыслы. Как и у ее названия — «Коллективное бездействие».