В театре "Школа современной пьесы" сыграли премьеру спектакля "Па-де-де" по пьесе Татьяны Москвиной в постановке Станислава Говорухина. Вместе с многочисленными VIP-гостями посмотреть на театральную работу известного кинорежиссера отправилась МАРИНА Ъ-ШИМАДИНА.
Для "Школы современной пьесы" этот спектакль программный. Пьеса известного петербургского театрального критика Татьяны Москвиной стала одним из лауреатов прошлогоднего драматургического конкурса "Действующие лица", и постановка стала своеобразной наградой победителю. В том, что пьеса госпожи Москвиной попала в руки Станислава Говорухина, есть даже какая-то закономерность.
И драматург, и режиссер добились известности в других областях искусства, и оба решили попробовать свои силы в новом, смежном виде творческой деятельности. Залогом возможного успеха этого странного сближения было и то, что пьеса госпожи Москвиной стоит особняком от современного драматургического мейнстрима, жестко изображающего ту жесткую современную действительность, которую так не любит господин Говорухин. Ее поэтически-бытовые, интеллигентно-ненавязчивые зарисовки петербургской жизни не способны шокировать или провоцировать, они никого не обличают и не высмеивают, ее герои не исповедуются, не кричат от боли и не выворачиваются перед зрителями наизнанку. Сдержанные по интонации и камерные по содержанию, они заставляют вспомнить о тех простых и вечных ценностях, которые, как всегда кажется, остались где-то там, в прошлом, которое мы, как обычно, потеряли.
Пьеса называется "Па-де-де", так как по форме это три не связанных между собой диалога. В первом потрепанный герой-любовник после очередного — седьмого — развода приходит поплакать в жилетку к своей старой боевой подруге, у которой у самой на шее дочь, муж-бездельник, выжившая из ума мамаша, дом культуры "Светлячок" и никакой личной жизни в течение девяти лет. Во втором эпизоде некий "новый русский" составляет список гостей к своему юбилею и ругается с молодой красавицей-женой польского происхождения. В третьем веселый кондитер из города Славска пытается утешить бисквитами разочаровавшуюся в жизни бездарную поэтессу с вычурным именем Регина Морская, которая на самом деле оказывается обычной Женькой Капустиной. Все эти на первый взгляд не имеющие ничего общего диалоги на самом деле об одном и том же. О том, что главным талантом была молодость, о том, что жизнь обманула и оказалась совсем не такой, какой она представлялась в юношеских мечтах, когда все были полны сил и надежд, любили и пели. Песни отца драматурга, известного питерского барда Владимира Москвина, служат в спектакле связующей нитью: они звучат в каждом эпизоде и заставляют предположить, что все герои пьесы: и успешные карьеристы, и мечтательные неудачники, и спившиеся артистические натуры — были когда-то одной дружной компанией.
Такая пьеса вряд ли тянет на театральное событие. Но в руках умелого режиссера она вполне могла бы превратиться в красивый, подернутый дымкой ностальгии, "настроенческий" спектакль. Образно выражаясь, над этой картиной нужно было работать нежными пастельными красками, но ее, как детскую раскраску, грубо размалевали яркими фломастерами. Изображение получилось плоским, лишенным объема и оттенков. Там, где актеры должны были несколькими штрихами создать характеры и показать всю судьбу своих героев, на сцену выходили какие-то глянцевые персонажи без биографии. Легче других пришлось Анжелике Волчковой, потому что ее героиня поэтесса Регина по сюжету должна выглядеть неестественно. Дарья Михайлова (полячка Эва) весь спектакль пряталась за иностранный акцент и ленивые аристократические манеры своей героини. А вот Ольга Гусилетова, которой досталась простая жалостливая русская баба Люська, ярче других продемонстрировала общее для всех актеров неумение быть на сцене естественными, доверять тексту и проживать роль, вдумываясь в психологические мотивировки поступков и реплик героев.
Станислав Говорухин, видимо, ничем не смог помочь актерам. Самым весомым его вкладом в спектакль оказалась комическая фигура дородной официантки-конферансье, одетой, как и все остальные героини, в балетные пачки. "Па-де-де" все-таки. Так что пока актеры изображали, что они как будто плачут, как будто смеются и как будто что-то переживают, публика делала вид, что ей все это как будто нравится. Знаменитый режиссер все-таки.