расследование
"Пособники у террористов, захвативших школу в Беслане, были, но никто из них пока не задержан",— заявил вчера Ъ руководитель оперативно-следственной бригады Генпрокуратуры Игорь Ткачев. Публикации в СМИ о массовых арестах по этому делу, заявил следователь, становятся новостями в том числе для него самого и очень осложняют работу — все журналистские версии, выдвинутые со ссылкой на "источники", приходится проверять, отвлекая силы от расследования преступления.
"Теракту, безусловно, предшествовала подготовка,— объяснил Ъ господин Ткачев.— Перед захватом школы боевикам нужно было не только достать оружие и взрывчатку, но и запастись продуктами, одеждой, найти транспорт, горючее, разработать маршрут. Наивно предполагать, что все это бандиты делали сами — ведь все участники захвата школы были или в розыске или состояли на оперативном учете как ваххабиты. Поэтому мы убеждены, что в подготовке преступления участвовали условно мирные, не засвеченные в преступлениях люди — их родственники, знакомые, соседи. Определенные наработки в этом направлении у нас есть, но два месяца — слишком маленький срок, чтобы разобраться с ролью каждого из этих людей и предъявлять им обвинения. Поэтому задержанных или арестованных пособников у нас пока нет".
Между тем публикации в СМИ в очередной раз стали поводом для проведения широкомасштабных оперативных мероприятий. Сотрудники МВД и ФСБ Ингушетии по заданию Генпрокуратуры вчера целый день пытались разыскать 28-летнего Ахмеда Мержоева из села Сагопши Малгобекского района, якобы арестованного за пособничество террористам. Этот человек, по данным СМИ, помогал боевикам покупать продукты и даже собирался принять личное участие в акции, но в последний момент передумал. "Перетрясли вчера всех Мержоевых, а заодно и Мержиевых, проживающих в районе,— рассказал Ъ один из руководителей малгобекской милиции.— Все Магомеды, которые среди них есть, на месте. Параллельно с нами по этой теме работали и сотрудники ФСБ. Насколько я знаю, им тоже не удалось выяснить, в какой семье арестовали 'пособника'".
Единственной задержанной за "пособничество" остается 16-летняя жительница ингушского селения Сагопши Марина Коригова. Но задержание девушки, как признается руководитель следственной бригады Ткачев, было произведено скорее в воспитательных целях. "Предъявлять ей обвинение я не собираюсь,— объяснил господин Ткачев.— А проблемы у Марины возникли лишь потому, что она отказалась сотрудничать со следствием. Мы всего лишь попросили девушку объяснить, о чем она говорила по мобильному телефону с одним из террористов, а она отказалась давать показания. Тогда мы тоже стали действовать строго по закону и задержали Марину на 30 суток в соответствии с правом, предоставленным нам законом о борьбе с терроризмом. Сейчас все выяснилось: в период с 1 по 3 сентября никаких переговоров с боевиками Марина не вела".
Подозрения в адрес госпожи Кориговой появились у следователей после того, как в их распоряжении оказался обгоревший мобильник фирмы Siemens. Трубку нашли возле тела одного из уничтоженных террористов — жителя Сагопши Мусы Цечоева, вытащили из нее уцелевшую sim-карту и таким образом определили всех абонентов, с которыми боевик в последнее время поддерживал связь. Выяснилось, что в памяти sim-карты чаще других (16 раз) фигурировал номер телефона, которым в последнее время пользовалась Марина Коригова. Это и стало поводом для разбирательства и последующего задержания девушки.
На самом деле Марину подвели два обстоятельства: многочисленность ингушских семей в Сагопши и их относительно небольшой достаток. Дело в том, что двумя аппаратами — Siemens (найденным в бесланской школе) и Motorola (изъятым у Марины при задержании), пользовались не двое, а полтора десятка человек, в том числе семьи Цечоевых и Кориговых. За несколько дней до событий в Беслане отец Марины, Гелани Коригов собрал свое семейство для уборки сена на лугу за огородами. Во время работы внезапно сломалась машинка для скручивания сена в жгуты. Гелани позвонил с мобильника своей родной сестре Хадишат Цечоевой (матери террориста), живущей в соседнем доме, и попросил, чтобы ее сыновья (братья террориста) подвезли на луг инструменты для ремонта.
Когда братья были уже в пути, один из них, Магомед Цечоев, взявший телефон с собой, позвонил Гелани, чтобы уточнить, какой именно гаечный ключ ему нужен. Потом выяснилось, что в жгутовязалке закончилась проволока и нужно захватить еще и проволоку. Так продолжалось полдня. В итоге в памяти обоих телефонов было зарегистрировано по 16 соединений, к которым ни Марина Коригова, находившаяся в это время в Нальчике, где она училась в техникуме, ни Муса Цечоев, скрывавшийся после расстрела милиционеров, совершенного им 23 июля в Малгобеке, не имели никакого отношения.
1 сентября Siemens забрал в Беслан и оставил там Муса, а в октябре Motorola взяла с собой в Нальчик Марина. Услышав в трубке незнакомый голос — это был сотрудник Генпрокуратуры — девушка испугалась и по совету юридически подкованной подруги, рассказавшей ей, что статья #51 Конституции России разрешает не свидетельствовать против себя и своих близких родственников, отказалась разговаривать со следователем. "Если бы она объяснила нам все сразу, то и задерживать Марину Коригову нам бы не пришлось",— сказал руководитель следственно-оперативной группы Игорь Ткачев.