Обычно журнальные обложки, запрятанные под стекло, висят лишь в коридорах редакций или, если журнал стал "культовым", выходят в виде книги. Ну это на Западе. У нас же пока все ограничивается "отчетно-юбилейными" выставками. К 105-летию "Огонька" в Московском доме фотографии откроется выставка с пафосным названием "Три века в фотографии". Обложек, естественно, 105, а могло быть и 82. Ведь во времена СССР историю журнала отсчитывали с нэпмановского 1923 года, когда возник "Огонек" Михаила Кольцова, теперь же за точку отсчета принят 1899 год, когда "Огонек" вышел впервые как приложение к "Биржевым ведомостям". Менялась не только история журнала, но и он сам. Нужно было ощущение уюта читателям "Биржевых ведомостей" — на обложке появлялся сладкий рождественский рисунок, шла Великая Отечественная война — на обложке фигурировал боец, а в перестройку "Огонек" вообще оказался на передовой. Обложка с ножницами на фоне газетных полос и вопрос "Прощай, цензура?" — что могло быть либеральней? Правда, буквально за десять лет до этого "Огонек" был символом официоза. На обложке красовались советские celebrities вроде передовиков или очередной партсъезд. Что дало повод художнику Олегу Васильеву в 1980 году нарисовать свою знаменитую картину "Огонек #25". Она повторяла обложку "Огонька" за 1975 год с заседанием партсъезда, с той лишь разницей, что два перекрестных луча света "засвечивали" того, кто выступает на трибуне. Правда этой "обложки" на юбилейной огоньковской выставке не будет.
Адольф Мильман в "Элизиуме"
Назвать выставку "Из истории 'Бубнового валета'. Адольф Мильман" — ход беспроигрышный. Художественную группу "Бубновый валет" знают все, а вот художника Мильмана — немногие. А ведь он был одним из 18 художников, утвержденных в качестве действительных членов общества "Бубновый валет", в декабре 1912 года. И постоянно увеличивал количество своих произведений в выставках группы: 1912 год — четыре работы, 1913-й — 12, а в 1914 году целых 18. Но, в отличие от других бубнововалетовцев — Роберта Фалька, Петра Кончаловского или своего друга Ильи Машкова,— Адольф Мильман не стал первым и лучшим. Его творчество неизвестно настолько, что спустя 90 лет его продолжают "открывать". Взять хотя бы его работу 1915 года "Пейзаж с домами и горой", показанную на недавней ретроспективной выставке "Бубновый валет: от Сезанна до авангарда". Этот пейзаж была назван некоторыми критиками открытием. Теперь за Адольфа Мильмана взялась галерея "Элизиум", которая как из ларца достала 20 работ: портреты, натюрморты, ну и, конечно же, пейзажи, к которым Мильман был определенно неравнодушен. Их можно назвать "сезанновскими": Москва — конечно, не такая разлетающаяся на куски, как у Аристарха Лентулова, а более собранная, лиричные волжские города — Плес, Юрьевец, суровая сдержанная Бретань и радостный Крым. Кстати, судьба распорядилась так, что в последние годы своей жизни художник осел в тех местах, куда раньше он ездил на пленэры. Адольф Мильман из Москвы переехал в Крым, из Крыма во Францию, где и умер в 1930 году.