премьера кино
Музыкальная мелодрама режиссера Питера Челсома "Давайте потанцуем" родилась из японского оригинала — одноименного фильма, ставшего рекордсменом международной кассы. Черты усталости, присущей всем ремейкам, увидел в голливудской версии популярного сюжета АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ.
Джон Кларк уже не молод, покрыт благородной сединой, но еще не стар, а за внешность Ричарда Гира ему впору скостить по крайней мере десяток лет. И жена у него — красавица и умница в исполнении Сюзен Сарандон, из тех, про кого говорят "старая, но молодая". На вопрос "Как дела?" один ответ — "Блеск!". Да и работой в юридической консультации герой не то чтобы увлечен, но вполне доволен. Но почему-то счастья нет. Почему — ясно каждому, кто читал Чехова и другую хорошую литературу. Или смотрел приличное кино — хотя бы "Красоту по-американски". Символом формальности существования становится халат на день рождения: ну что еще можно подарить мужу, у которого "все есть" — из того, что можно завернуть в упаковку.
Тихое отчаянье — так называют психологи болезнь мистера Кларка, предупреждая, что в один прекрасный день отчаянье может стать громким. Известен и рецепт хотя бы временного излечения от этой хвори — завести бодрящий романчик, и чем моложе будет партнерша, тем лучше (вначале, и тем хуже — в конце). Однако Кларк — человек серьезный и к легкомысленным связям на стороне не рвется. Он предается размышлениям... нет, не напрямик о буддизме, но о бренности бытия, направляясь на работу, чтобы оформить очередное завещание, в поезде чикагской электрички. Изо дня в день пялясь на плакат "Школа танцев мисс Митци" и на прекрасную незнакомку в окне, Кларк однажды не выдерживает, выпрыгивает на ближайшей остановке, поднимается по лестнице завлекательного дома и оказывается в танцклассе.
Среди тех, кто составит новую, скрытую от семьи жизнь героя,— пожилая учительница, взбадривающая себя инъекциями алкоголя (это и есть мисс Митци), два сексуально озабоченных великовозрастных ученика разных цветов кожи, эксцентричная толстушка по имени Бобби, а также лысый клерк Линк, который по вечерам в длинноволосом парике гарцует на дискотеках и становится похож на Валерия Леонтьева. Судьба Линка пародийно оттеняет драму Кларка: первого ошибочно считают счастливцем, второго опрометчиво принимают за гея, а "мужик, любящий скакать и одетый в блестки, идет по жизни в одиночестве". Гейская тема и дальше служит неистощимым поводом для шуток. В отсутствие партнерши Ричард Гир танцует вальс с мужчиной, обмениваясь на лету метафорами: "Сдвинешь руку к югу от экватора — надеру тебе задницу".— "Слушай, я не люблю тропики — как и ты".
Тропики, однако, найдут своих ценителей — в лице знойной латиноамериканки Дженнифер Лопес, играющей таинственную Полину, помощницу мисс Митци (она и была в окне). До поры до времени прелестница скромно прячет лучшие бедра мира под замшевым пальто, которое к тому же заливают кетчупом. Зато потом демонстрирует их во всей красе, давая герою урок настоящего страстного танца. Вряд ли такой хореографический накал вынес бы кто-либо из ровесников Ричарда Гира, но, набив себе каблуки на чечетке в "Чикаго", он чувствует себя совершенно в родной стихии.
До плотского романа с Полиной дело так и не доходит. Авторы фильма решили, что танец и дальше способен служить самодостаточной метафорой жизни, поэтому герои вполне могут совокупляться на эстраде, а в остальное время хранить невинность. Кларка вовлекают в полуфинал и финал танцевального конкурса, где его и застукивают жена с дочкой. Миссис Кларк, понюхав потные мужнины рубашки, уже давно заподозрила недоброе и обратилась в частное сыскное агентство. Там разузнали всю правду о похождениях танцора, а заодно объяснили клиентке со ссылкой на Симону де Бовуар, что "найти мужа — искусство, удержать его — работа". За которую она с присущим ей рвением и принимается.
Финал картины полон умиротворяющей сентиментальности. Кларк танцует прощальный танец с Полиной, перед этим представив ее своей законной жене. Он возвращается в лоно семьи и кается за желание быть "еще счастливее, когда у нас и так много есть". Полина, дав юристу глотнуть запретной свободы и вновь обрести запах мужчины, уезжает в Лондон в поисках личного счастья. Второстепенные персонажи тоже ощущают посетившее их второе дыхание. И все благодаря нескольким танцевальным па.
Авторы американской копии во что бы то ни стало стремились сохранить наивность, так пленявшую в японском оригинале. Однако свежесть первоисточника, покрывшись звездной пылью, превратилась в усталость, а поверить до конца в искренность героев мешает одна навязчивая мысль. О том, что Сюзен Сарандон в жизни работает над удержанием младшего на двенадцать лет Тима Роббинса, а вовсе не Ричарда Гира, чье возрастное преимущество — всего каких-то жалких три года.