Ювелирный дом Boucheron живет в ритме двух коллекций в год. Летом — экспериментальная, говорящая о современности. Зимой — с оглядкой на наследие, никогда не повторение, но всегда новый взгляд на историю дома, основанного в 1858 году.
Эскизы коллекции «Новые махараджи»
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Эскизы коллекции «Новые махараджи»
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
На этот раз креативный директор Клер Шуан решила освежить в памяти одну из самых эффектных глав ювелирной летописи не только Boucheron, но и всей Вандомской площади — заказ махараджи Бхупиндара Сингха.
Свою презентацию она начала с легенды: «В один прекрасный августовский день 1928 года махараджа Патиалы со свитой и с сундуками, до краев наполненными драгоценными камнями, выдвинулся из отеля "Ритц" в сторону Boucheron…» Преодолеть ему предстояло метров сто, и сделать он это планировал как можно незаметнее. Но то, что скромно по меркам махараджи, совсем не скромно для французов, поэтому слухи о драгоценном кортеже разлетелись по Парижу быстрее, чем знатного индуса донесли до мастерской Boucheron.
Об аппетитах правителя Патиалы Европа знала не понаслышке. Страстный игрок в крикет, любитель роллс-ройсов и самолетов, коллекционер драгоценностей и женщин (молва приписывала ему не менее семисот жен и наложниц, с детьми цифры точнее — их у него было восемьдесят семь). Чуть ли не у каждого вандомского ювелира находилась история, от которой у конкурентов глаза вспыхивали, как рубины. Слышал их и Луи Бушрон, сын Фредерика.
Клер Шуан показывает коллекцию «Новые махараджи» в салоне Boucheron на Вандомской площади
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Клер Шуан показывает коллекцию «Новые махараджи» в салоне Boucheron на Вандомской площади
Фото: Алексей Тарханов, Коммерсантъ
Самого Сингха ювелир раньше не встречал, видел только на официальных портретах, по которым составил представление о нем как о человеке статном, с хорошим вкусом. Ростом два метра, усы, борода, тюрбан, с которым тот никогда не расставался. Как настоящий индийский принц, он обожал украшения: на пальце старинное кольцо с циклопическим бриллиантом — подарок отца, колье из коллекции императрицы Евгении.
Во Франции в то время господствовало ар-деко. Махараджа желал обсудить с ювелиром новый стиль и сделать заказ: 149 украшений за полгода! Из них 12 были мужскими, для него самого. Колье самых внушительных размеров состояло из 85 изумрудов, а в центре колье-ошейника, который был к нему парой, красовался еще один изумруд размером с абрикос — весом он был 132 карата. В распоряжении Фредерика Бушрона махараджа оставил 7571 бриллиант общим весом 567 карат, почти полторы тысячи изумрудов, жемчуга, рубины… По Парижу шептались: в ларчике драгоценных камней на два миллиарда французских франков.
Фото: Boucheron
Фото: Boucheron
Заказ был выполнен, но что стало с украшениями после смерти Сингха в 1938 году, никто не знает. Лишь одно из колье Boucheron однажды было замечено на портрете сына махараджи. В архивах дома сохранились только оригинальные эскизы, ими и вдохновлялась Клер Шуан при работе над коллекцией «Новые махараджи».
«В кои-то веки я не увеличивала размер украшений, а наоборот, уменьшала,— рассказывает Клер.— Для махараджи важен размер, драгоценности должны свидетельствовать о власти и богатстве, утверждать статус. У меня же был более эгоистичный подход: это украшения, которые можно носить для себя». В коллекции 14 парюр, но никаких буйств драгоценных красок, которые возникают в воображении при упоминании махараджи, ждать не стоит. Клер Шуан все осветлила и облагородила, из цветных камней оставила только изумруды.
Boucheron New Maharajah, серьги из платины с 58 изумрудами-каплями общим весом 35,93 карата и бриллиантами
Фото: Boucheron
Boucheron New Maharajah, серьги из платины с 58 изумрудами-каплями общим весом 35,93 карата и бриллиантами
Фото: Boucheron
Оммажем историческому заказу выступил сет «Новый махараджа» — единственный с цветными камнями. Девять колумбийских изумрудов общим весом 40 карат украшают центральную подвеску колье-трансформера. При желании ее можно отстегнуть и носить отдельно, как брошь. На парижской презентации ее демонстрировал юноша, а Клер Шуан особенно подчеркивала универсальность своих произведений. Размытые или даже отсутствующие гендерные границы — уже привычное дело для мира моды, но Вандомская площадь консервативна и к модным тенденциям относится осторожно, выжидает. На зимней неделе моды никто, кроме Boucheron, с мужским/женским не экспериментировал. Тем смелее выглядит идея Шуан. При этом она остается верна кодам Boucheron, а мужские украшения выглядят совершенно органично. В той же парюре — серьги-обручи, чья форма повторяет форму колье из заказа махараджи. Бриллиантовые лучи здесь оканчиваются каплями-изумрудами.
Фото: Boucheron
Фото: Boucheron
Дальше цвет исчезает, и отсылками к историческому первоисточнику остаются только повторяющиеся мотивы. Священный для индусов лотос — сквозная тема коллекции. Вплетенный в бриллиантово-золотое кружево, он распускается в колье-чокере — любимом произведении Клер Шуан. Благодаря хитрой застежке колье может выступать в двух ролях — нарядной версией с лентой и дерзко-элегантной в виде чокера. В величественном струящемся колье из японского жемчуга, которое можно носить семью способами, лотос высечен из перламутра. Отстегивающаяся подвеска может служить брошью-галстуком — снова как для женщин, так и для мужчин. Суперсовременное звучание получает лотос и в необычном украшении для ушей. Оно имеет форму полумесяца, перевернутого колье, а лучи из белого золота с жемчужными и перламутровыми каплями ложатся на волосы. Ослепляет многоуровневое колье-трансформер из белого золота с пятью бриллиантами огранки «кушон», с горным хрусталем и бриллиантовым паве. «Я люблю, когда свет от украшения направлен в разные стороны»,— комментирует Клер Шуан и светится от счастья. И ни один махараджа — новый или старый — перед красотой этого света не устоит.