В 2015 году, когда, как мы еще недавно считали, российско-американская конфронтация переживала свой пик, на сенатском обсуждении оборонного бюджета сенатор-демократ Джек Рид с большой досадой заявил, что американские средства, направленные на изучение политики России, упали на опасно низкий уровень. «Сегодня становится до боли очевидным, — констатировал сенатор,— что мы либо неправильно понимаем действия России, либо не можем интерпретировать шаги, которые не должны быть для нас удивительными и загадочными. Дополнительные инвестиции в эту область крайне необходимы».
И.о. декана факультета международных отношений МГИМО МИД России Андрей Сушенцов
Фото: ИМИ МГИМО
И.о. декана факультета международных отношений МГИМО МИД России Андрей Сушенцов
Фото: ИМИ МГИМО
По прошествии семи лет приходится констатировать, что российская политика на Западе истолковывается примитивно.
Считается, что российское руководство пытается воссоздать Советский Союз и видит необходимость в постоянной экспансии.
Искаженная интерпретация мотивов российской внешней политики привела к тому, что в Европе возникла почва для системного кризиса. Соединенные Штаты видели основную цель своей европейской политики в поддержке максималистских требований государств Балтии, Украины и Польши к России. Военно-политические интересы Франции, Германии или, скажем, Португалии оказались менее значимы, чем жалобы Эстонии и Литвы на Москву.
Однако возможно ли создать стабильную систему безопасности, основанную на требованиях малых стран с максималистскими запросами? Что станет, если Россия ответит симметричным аргументом? Например: «Куба — наш самый важный внешнеполитический приоритет. Пока безопасность Кубы не будет гарантирована, мы не будем обсуждать с США никаких других вопросов». Именно так сейчас поступают США в отношении России. Москва согласна, что интересы безопасности малых стран важны, но важно рассматривать интересы безопасности всех участников системы, включая наиболее крупных. История холодной войны ясно показывает, что такая устойчивая система регулирования конфронтации и разрешения конфликтов возможна.
Раз за разом предложения России о создании инклюзивной системы безопасности в Европе игнорировались.
Одной из причин неспособности прислушаться к российским предложениям является то, что, с точки зрения геополитики, время по-разному структурировано для России и Запада.
На Западе оно привязано к внутренним избирательным циклам. Текущая администрация в Вашингтоне не ощущает себя связанной обещаниями предыдущей. Цикличность смены национальных интересов в Вашингтоне усугубляется межпартийной борьбой: границы разумного для одной партии при взаимодействии с Москвой могут быть абсолютно неприемлемы для другой. Напротив, для России геополитическое время измеряется эпохами, начало которых отсчитывается от крупных исторических событий — войн, мирных соглашений, политических катаклизмов и тому подобного.
Эпоха после окончания Второй мировой войны была основана на нескольких формальных и неформальных соглашениях, например, о разделе сфер влияния в Европе. Некоторые из них были согласованы в устной форме и никогда не были зафиксированы на бумаге. Отсюда проистекает разочарование Москвы в отказе НАТО от своих обещаний не расширяться на восток: для России значение устных договоренностей конца 1980-х — начала 1990-х годов очевидно, хотя западные элиты ссылаются на чрезвычайный характер тех событий, имея в виду стремительное осыпание биполярного миропорядка. На Западе рассматривают то, что произошло в начале 1990-х годов, как время, когда слова не имели большого веса, потому что Запад «победил в холодной войне».
Слова нового канцлера Германии Олафа Шольца о том, что система безопасности в Европе не может быть нацелена против России, справедливы и правильны. К сожалению, в последние десятилетия события приобрели прямо обратное направление.
Для того, чтобы остановить скатывание Европы в крупнейший военный кризис, необходимы деятельные усилия по достижению политического урегулирования между Россией и НАТО.
Важной основой таких переговоров должно быть обновленное качество подготовки дипломатов, способных к углубленному анализу позиций партнера и конструктивной эмпатии. Разумеется, эти переговоры должны проходить в условиях равной заинтересованности сторон в достижении результата. Передавать потомкам решение главной проблемы европейской безопасности больше нельзя.