В воскресенье завершился VII фестиваль независимого кино "Чистые грезы". Решения жюри во главе с венгерским режиссером Томашем Тотом вызвали недоумение у МИХАИЛА Ъ-ТРОФИМЕНКОВА.
Закрытие задержалось на три часа по уважительным причинам: совещалось жюри. И на час — по еще более уважительным: жюри потребовало, чтобы призы вручала девушка топлесс. Работники оргкомитета бегали по Дворцу молодежи в поисках барышни без комплексов, пока не уговорили девушку, забредшую на рок-концерт.
К концу церемонии стриптиз принял массовый характер: обнажились президент фестиваля Александр Баширов и лидер группы Tequilajazzz, член жюри Евгений Федоров. Непринужденность на сцене отвечала духу события, заявленного как принципиально антицензурное. Но жюри повело себя так, словно судило не арт-дебош, а правильный и скучный фестиваль где-нибудь в Швейцарии. Обнаженная натура на сцене компенсировала полный дефицит идейного радикализма.
В фильмах-призерах есть все, что принято считать альтернативой: матерная брань и футуристические кошмары, вскрытие исторических мифов и всматривание в реальность а-ля синема-верите. Но в альтернативной киновселенной свой академизм и свой конформизм. Большинство "нонконформистов" снимают так, как принято,— только не в большом кино, а в своем фестивальном кругу. На "Грезах" победили именно они.
Главный приз — 16-минутный "Трансформатор" живущего в России швейцарца Антуана Коттина и Павла Костомарова. Снят он "радикально" — почти что одним планом. Сидя в одной и той же позе и в одном и том же интерьере, дальнобойщик Валера рассказывает, как три месяца сторожит в какой-то провинциальной дыре упавший с его машины 250-тонный трансформатор. Его напарник пребывает в состоянии этиловой комы, из которой выныривает в финале, предложив Валере остограммиться. Впрочем, применительно к шоферской речи "рассказывает" не то слово: 16 минут Валера скучно, невнятно и грязно матерится в камеру.
Беда не в том, что мораль фильма: Россия — дикая, скотская страна ублюдков. Фильм не выдерживает испытания главным в документальном кино критерием: верю — не верю. В драму с трансформатором не веришь: она кажется топорной инсценировкой, снятой за день. Безмонтажное всматривание в реальность считается признаком "честного" кино. "Трансформатор" доказал, что и этот критерий доступен манипулированию. Завершился фильм совсем позорно, в духе "Фитиля": когда трансформатор подняли, он оказался сломанным. Типа позор вредителям народной собственности.
"После Апокалипсиса" (After the Apocalypse) японца Ясуаки Накагимы — тотальное дежавю. Руинированный мир после ядерной катастрофы, четверо мужчин, разучившихся говорить и оспаривающих тело последней женщины, по-японски убого-изысканная черно-белая эстетика — все это мировое кино проходило не раз и не два. Ни фантазии, ни реальной тревоги за будущее, которую резонно было бы ожидать от "нации Хиросимы",— ученическое переписывание чужих черновиков.
На этом фоне чуть ли не шедевром кажется достаточно примитивная "Оккупация" Андрея Кудиненко. Эстетика "Беларусьфильма" 1970-х годов неловко соединена с модной мозаичностью сценария, миф о партизанском движении не низвергается, а просто подменяется картиной тотального скотства и партизан, и полицаев. Но господин Кудиненко хотя бы старается бросить камень в застоявшуюся воду хотя бы одной национальной кинематографии. Жаль, что такие попытки быть, а не притворяться нонконформистом, не были в итоге отмечены жюри.