На сегодняшний день российский нефтегазовый комплекс не может похвастаться высоким уровнем цифровизации. Развитие современных механизмов в этой области тормозят недостаток отечественных технологий и отсутствие стимулов. Эксперты ожидают, что мировая экологическая повестка подогреет интерес российских компаний топливно-энергетического комплекса (ТЭК) к переходу на цифру.
Сегодняшний уровень цифровизации российских нефтегазовых компаний существенно отстает от мирового
Фото: Артем Краснов, Коммерсантъ
Сегодняшний уровень цифровизации российских нефтегазовых компаний существенно отстает от мирового
Фото: Артем Краснов, Коммерсантъ
Отраслевой потенциал
По данным исследования экспертов Высшей школы экономики, развитие в России цифровых технологий происходит неравномерно по секторам экономики. Так, внедрение цифры наиболее востребовано в здравоохранении, финансовом секторе и топливно-энергетическом комплексе. При этом самый низкий уровень обеспеченности подобными технологиями — именно в ТЭКе. Эксперты объясняют это тем, что отрасль пока не видит мощных драйверов развития цифровых технологий.
Тем не менее потребность сектора добычи углеводородов в цифровых технологиях заметно увеличивается и к 2030 году может вырасти в 13,5 раза, до 413,8 млрд руб. В 2020 году спрос на передовые технологии в ТЭКе составил всего 30,7 млрд руб. В частности, востребованы будут такие направления, как нейротехнологии и искусственный интеллект (спрос вырастет в 17 раз, до 130 млрд руб.), системы распределенного рее-
стра (рост в 52 раза, до 108,4 млрд руб.), новые производственные технологии (в 11 раз, до 81,6 млрд руб.). Эксперты ВШЭ отмечают, что запрос на цифровые технологии в секторе обусловлен необходимостью повышать эффективность как в геологоразведке, так и в добыче, переработке и транспортировке сырья. Предполагается, что цифровая трансформация нефтегазового комплекса обеспечит дополнительный рост производительности труда в отрасли на 13,38% до 2030 года.
В целом цифровые технологии в сфере добычи углеводородов применяются уже не первый год. Они используются для виртуальных поисковых и разведочных работ, дистанционного зондирования Земли и т. д. При этом активность внедрения цифры нефтегазовыми компаниями будет возрастать не только по причине увеличения эффективности производства, но и потому, что они вынуждены следовать глобальным принципам ESG, которые декларируют, в частности, снижение экологической нагрузки.
Облачное торможение
Но сегодняшний уровень цифровизации российских нефтегазовых компаний существенно отстает от мирового. По словам генерального директора SAP CIS Андрея Филатова, отечественные производители нефти и газа находятся на стадии цифровизации отдельных участков, в то время как международные переходят на трансформацию всего предприятия.
С такой оценкой согласен и директор практики «Разведка и добыча нефти и газа» VYGON Consulting Сергей Клубков. «Большинство стратегических целей наших компаний являются весьма амбициозными, но пока не реализуемыми на практике в полном объеме», — отмечает он. В качестве примера эксперт приводит процесс инвентаризации запасов нефти, проводившийся в 2019-2020 годах. «Казалось бы, задача оценки прогнозов добычи — это отлаженный годами процесс, у всех компаний, по их заявлениям, есть необходимые IT-инструменты для оперативного пересчета уровней добычи и затрат, — говорит господин Клубков. — Но в действительности подготовка исходных данных заняла месяцы, а в случае малейших изменений компании уходили на повторный круг пересчета, что занимало еще несколько месяцев».
Идея правительства о замещении части зарубежных технологий в РФ отечественными в нефтегазовой сфере, как оказалось, если и работает, то не так четко, чтобы обеспечить отрасль российскими высокотехнологичными разработками. С одной стороны, российские нефтегазовые компании гораздо позже стали внедрять цифровые технологии, чем глобальные мировые мейджоры, с другой — сыграли свою роль экономические санкции, ограничивающие доступ иностранных технологий на российский рынок.
Как считают эксперты ВШЭ, к основным сложностям на пути к цифровой трансформации в российских компаниях ТЭКа относятся неготовность единой национальной системы координации цифровой трансформации, отсутствие возможности внутриотраслевого и межотраслевого сбора и передачи данных, ограничения международного научно-технологического сотрудничества и импорта, а также сложные процедуры и недостаточные стимулы для привлечения инвестиций в цифровизацию ТЭКа.
Андрей Филатов в качестве «цифровых тормозов» называет три фактора. Первый: большинство компаний не до конца понимают те возможности, которые может дать цифровая трансформация. Второй: устаревшее оборудование, которое не отвечает требованиям цифровой трансформации. А проверенных методик, как работать по-новому со старым оборудованием, в настоящее время у компаний нет. Третий фактор заключается в том, что компании «смотрят в сторону цифровых технологий, но внедряют локальные разработки “под себя”, но при этом отсутствуют платформы, которые можно было бы использовать централизованно, покрыв весь рынок». «Российские компании идут в основном по такому пути, разрабатывая одни и те же решения, только под разных клиентов, — объясняет он. — Основная проблема такого подхода в том, что нет возможности внедрения лучших практик, нет необходимой R&D-базы и накопленной экспертизы для разных стран, отраслей, клиентов и условий. Разработка — длительный процесс: если сегодня начать создавать ПО с целью замены уже существующего, лет через десять можно достичь того уровня, который есть на рынке сегодня, то есть выпустить безнадежно устаревший продукт».
Кроме того, по мнению господина Филатова, с так необходимыми для ТЭКа облачными технологиями ситуация тоже не очень радужная. И проблемы здесь связаны не только с отсутствием замещающих зарубежных технологий. «Российских компаний, способных конкурировать с предложениями международных вендоров, пока единицы, — говорит господин Филатов. — При этом из-за ограничений предприятия не могут воспользоваться международными системами, даже если решение высокоэффективно и может принести несомненную выгоду. Также существуют ограничения по трансграничной передаче данных, поскольку большинство центров обработки данных находится вне пределов РФ, и ряд других законодательных препятствий».
Надежда на «пилоты»
В том, что российская технологическая база оставляет желать лучшего и является дополнительным сдерживающим развитие фактором, уверен и Сергей Клубков. «По нашему мнению, основным тормозом цифровизации отрасли является отсутствие отраслевых цифровых платформ работы с данными, которые есть у большинства нефтегазодобывающих стран (AGS — Канада,
NDR — Великобритания, NOPIMS — Австралия, DISKOS — Норвегия),— говорит он.— Затраты на создание отраслевой цифровой платформы мы оцениваем в 15–17 млрд руб. в зависимости от конфигурации». Кроме того, по его мнению, отсутствие российских аналогов вынуждает компании более осторожно относиться к внедрению зарубежного софта, владельцы которого могут запретить его использование в условиях санкций.
Дело также осложняется тем, что приходится учитывать и интересы клиентов, которые инвестировали в решения и давно и успешно ими пользуются. Безусловно, санкции и импортозамещение вынуждают компании пересматривать модели работы, учитывая в том числе изменившиеся государственные приоритеты. Поэтому новые технологии, по мнению эксперта, требует колоссальных инвестиций и времени.
Тем не менее игроки нефтегазового сектора будут вынуждены развивать и внедрять у себя на производстве цифровые технологии. По оценке Сергея Клубкова, работа по цифровизации процессов геологоразведки и добычи УВС (когнитивная геология, цифровые двойники, RPA, носимые устройства, ИИ, Big Data, дистанционный мониторинг, облачные технологии) и переработки нефти (ИИ, RPA, AR/VR, промышленный интернет и цифровые двойники) идет, хоть и с переменным успехом: большинство цифровых проектов в российском нефтегазе сегодня находится на стадии «пилотов».
«Общий эффект для отрасли от цифровизации к 2030 и 2040 годам мы оцениваем в 1,1 трлн руб. и 3,1 трлн руб. соответственно, — продолжает Сергей Клубков. — Он будет достигаться в первую очередь за счет сокращения затрат на ГРР, отказа от бурения неэффективных скважин, оптимизации расходов на ремонты скважин, автоматизации и оптимизации процессов переработки нефти и газа».
Старший аналитик Центра энергетики Московской школы управления СКОЛКОВО Анастасия Пердеро полагает, что наиболее активно во всех отраслях, в том числе в топливно-энергетической, внедряются проекты по оптимизации: цифровые двойники или более узконаправленные системы предиктивного обслуживания, интегрированное управление операциями, производственными ресурсами и персоналом, системы энерго- и ресурсоэффективности. Говоря о драйверах развития цифровых технологий в российском ТЭКе, она убеждена, что, как и для всего мира, ими, скорее всего, станут идеи декарбонизации и климатическая повестка, широко обсуждаемая во всем мире в последнее время.