концерт фламенко
В Международном доме музыки состоялся концерт цыганского гитариста Хуана Кармона, после которого АЛЮ Ъ-ХАРЧЕНКО одолели сомнения: не слабо ли играть фламенко самим испанцам хоть вполовину с таким же запалом?
Если бы цыган французского происхождения Хуан Кармона питал чуть большую склонность к поп-музыке и чуть меньшую — к классическому фламенко, возможно, что у так бодро бренчащей на гитарах группы Gipsy Kings появился бы серьезный конкурент. Однако заняться популярной музыкой господину Кармона не позволяло хотя бы академическое образование. К 26 годам выпускник Парижской консерватории уже успел освоиться с собственной степенью профессора фламенко, а заодно и пониманием того, что самых ценных знаний ему не может дать ни один диплом. Восемь следующих лет гитарист провел в Испании чуть ли не в подмастерьях у лучших местных мастеров фламенко. Во Францию 42-летний Хуан Кармона вернулся только в 1996 году — записывать диски, давать концерты и доказывать всему миру, что фламенко и джаз могут отлично уживаться друг с другом.
Для демонстрации этого своего главного фокуса в России господин Кармона привез целую в честь себя же и названную группу поддержки. Juan Carmona Grupo, правда, выпустили из-за кулис не сразу. До предъявления народу скрипача, перкуссиониста, двух оттеняющих господина Кармона гитаристов, а также танцора с певцом на сцене появилась сама звезда — невысокого роста мужчина с залысинами, который молча сел на стул, по-американски закинул ногу на ногу и заиграл. И эта, и все последующие самые сильные композиции концерта больше всего походили не на существующие в нотной записи и банально раскладывающиеся на последовательность аккордов пьесы, а на именно в эту секунду складывающиеся в мозгу музыканта мелодии. Отсутствующим выражением лица и блуждающим взглядом Хуан Кармона напоминал человека, скучающего на дурацкой вечеринке: пока вся толпа шумит и веселится где-то за кадром, этот отщепенец прикорнул в уголке с гитарой и перебирает струны только себе в удовольствие. Эта как бы импровизация, в которую гитарист вплетал неожиданные, но почти всегда очень к месту оказывающиеся джазовые гармонии,— главный конек цыгана, но вовсе не единственный.
Другое достоинство Хуана Кармона в том, что из фламенко он во время концерта делает не только качественную музыку, но и не менее добротное шоу. Причем главные козыри лидер Juan Carmona Grupo мудро придерживал. Но ровно в ту секунду, когда я уже готова была признаться, что все эти гитарные джазово-андалузские переборы, конечно, очень милы, но начали потихоньку надоедать, на середину круга вышел мрачный дядька в черном со смоляного же цвета длинными волосами. Почему-то казалось, что на всех в зале волосатому еще больше плевать, чем его патрону (в это время сам Хуан Кармона продолжал наигрывать что-то смурное, сидя на стульчике в тени), но понять это по выражению лица было тяжело, так как черный дядька сутулился и смотрел в пол. Ни с того ни с сего он начал поводить в воздухе руками — и за то, чтобы хоть раз в жизни выглядеть так же, многое отдала бы любая доморощенная московская Карменсита. Хотя мысль о том, что к фламенко в принципе можно допускать женщину, через минуту после появления танцовщика Хуана Кармона кажется просто неприличной. Горделивый, как десяток павлинов, красавец прохаживался туда-сюда, пока все шестеро музыкантов вдруг не вскинулись разом, и разбираться в том, кто, на чем и как играет, в начавшейся свистопляске из сапатеадо танцора, воплей певца на испанском и абсолютно безумной по энергии музыки до антракта было уже недосуг.
Второе отделение, в котором Хуан Кармона с подопечными и оркестром "Русская филармония" под управлением Алексея Шатского исполнил свою "Фламенко-симфонию", по сравнению со страстями первого показалось безнадежно сдувшимся. Формат симфонии, которую господин Кармона привычно начинил еще и джазовыми фишками, сделал фламенко грузнее, придуманные гитаристом разношерстные музыкальные темы не выстроились в общую стройную композицию — но и бог бы с ним, семерке из Juan Carmona Grupo и не такое можно было бы простить за темперамент. Увы, меланхоличность скрипачек "Русской филармонии", прилежно и как во сне двигавших смычками позади Хуана Кармона, доконала и самого цыгана, наяривавшего на гитаре с куда меньшей, чем в начале концерта, страстью. Но задела первого отделения хватило на то, чтобы после объятий с взмокшим от усердия господином Шатским Хуан Кармона таки заставили отыграть последнее фламенко на бис.