Россия может признать ЛНР и ДНР уже 21 февраля. Об этом заявил президент Владимир Путин. Почти все члены Совета безопасности высказались за признание суверенитета республик Донбасса, но глава государства не огласил решение, лишь сказав, что оно будет принято до конца дня. На заседании Совбеза замглавы администрации президента Дмитрий Козак заявил, что минский переговорный процесс находится на нулевом уровне с 2015 года. Директор СВР Сергей Нарышкин тоже подчеркнул, что Киев не собирается выполнять Минские соглашения. Ранее днем главы ДНР и ЛНР обратились к Владимиру Путину с просьбой о признании республик.
Фото: Денис Григорюк, Коммерсантъ
Фото: Денис Григорюк, Коммерсантъ
Татьяна Пархалина, советник директора Института научной информации по общественным наукам РАН, президент ассоциации Евроатлантического сотрудничества: «Скорее всего, признание ЛНР и ДНР будет, и тогда формально нельзя будет упрекнуть Россию во вторжении на Украину. Это заседание — во-первых, как бы подготовка общественного мнения России и не только.
Во-вторых, обратите внимание, ряд членов Совета безопасности — Патрушев, Нарышкин — ключевые фигуры — предложили президенту дать возможность западным коллегам два-три дня, чтобы повлиять на решение Киева по выполнению Минских соглашений. Это происходило в преддверии встречи Путина и Байдена. Заявление о признании — это еще один инструмент давления на Запад и Киев либо же это пиар-акция с тем, чтобы убедить общественное мнение Российской Федерации, часть Европы и мира в том, чтобы все это обсуждалось таким образом.
Если не будет какого-то прорыва на переговорах с Соединенными Штатами, с Байденом по гарантиям безопасности, по непредоставлению натовского статуса Украине и еще ряду государств постсоветского пространства, то Россия признает эти республики. Дальше, как и попросили руководители этих республик, будет договор о взаимопомощи и военном сотрудничестве. Это будет поставка определенных видов вооружений, ударных или современных, они, прежде всего, просят ПВО, С-400, и вот тогда будут санкции. И что бы там ни говорили, конечно, их почувствует Россия и страны, объявляющие их».
Александр Гущин, заместитель заведующего кафедрой стран постсоветского зарубежья РГГУ: «В принципе это такая четкая позиция, что признание должно быть. Хотя мы видим, что некоторые выступающие говорили о том, что, может быть, стоит еще дать шанс Западу о чем-то подумать. Честно говоря, я сомневаюсь, что, если даже он будет предоставлен, то позиция резко изменится. Если европейцы еще могут нас поддержать, то Великобритания и США вряд ли это сделают, а субъектность европейцев, о чем сам президент говорил в глобальном контексте, довольно ограничена.
Кроме того, надо понимать, в каких границах будет признание, если оно произойдет. Сам факт признания очень важен с гуманитарной, социальной и военной точек зрения, потому что за признанием последует просьба о военной помощи армиям в ДНР и ЛНР, и она будет оказана. Соответственно, надо будет смотреть, как будет складываться ситуация на линии фронта и что будет с Украиной дальше, как будет выстраиваться внутренний, внешнеполитический и идеологический курсы, которые в Москве часто критикуют. На какое-то время в электоральном плане у украинской власти появятся козыри, но потом они будут, скорее всего, нивелированы социальными и внутриэлитарными проблемами.
Но если говорить о проблемах европейской безопасности, соотношения сил с НАТО — это один из шагов в длительной игре. Сам по себе он серьезный, но кардинально не меняет баланс сил, потому что Украина как была форпостом НАТО, даже не являясь членом альянса, так и остается. К пакету санкций, который может быть введен, стратегически, конечно, Россия готовилась. В течение восьми лет все это тянулось, и в принципе с каждым годом становилось понятнее, что Украина, вне зависимости от той администрации, которая есть в Киеве, не будет исполнять Минские соглашения, и события в декабре 2019 года в Париже четко показали, что "формула Штайнмайера" не имплементируется. Я думаю, после этого, по большому счету, к плану "Б" готовились».
Михаил Чаплыга, эксперт Украинского института по правам человека:
«В глобальном пределе, помимо всяких ЛНР и ДНР, существует глобальный интерес России в том, чтобы установить так называемый новый мировой порядок — его называют "Ялта-2". Он связан с тем, что Россия заинтересована в том, чтобы НАТО не расширялось, более того, чтобы был нейтральный пояс между нами и странами Североатлантического альянса. Я боюсь, что окно возможностей для нового мирового порядка, для России будет ограничено, и не думаю, что признание этих двух регионов стоит свеч в большой игре. Во время Совбеза неоднократно звучало заявление о том, что Украине, по сути, выгодно это признание, поскольку им совершенно не нужен Донбасс, и он является таким слабым звеном, от которого страна негласно хочет избавиться.
Дело в том, что, действительно, такие настроения есть, к сожалению, и среди тех, кто позиционирует себя защитниками прав людей, детей Востока и так далее. Но беда заключается в том, что признание подобных образований возможно только в административных границах, а это будет означать, по сути, войну на территории Украины и вторжение на территорию. И далее любые переговоры о безопасности в Европе и в мире просто заходят в тупик. Если происходит публичное открытое заседание Совета безопасности, неважно, на Украине, в России, в США либо в другой стране, это уже озвучивание ранее принятых решений, то есть это публичная вещь.
В данном случае любая реакция будет означать втягивание в информационную войну. Все ждут окончательного решения. Вряд ли оно сегодня возможно, в любом случае необходимо будет голосование в парламенте. В данном случае идет игра нервов. Крымский сценарий совершенно иной по своей сути. Присоединить ЛНР и ДНР даже в административных или не административных границах невозможно. Можно пойти по варианту Грузии с Абхазией, Приднестровья, но о присоединении речь однозначно идти не может в принципе, даже юридически, а вот о признании может. Но опять же тогда встанет вопрос о второй фазе, и тогда будут затронуты и Лисичанск, и Мариуполь, а это уже более серьезные моменты».
Владимир Слатинов, политолог:
«Признание ДНР и ЛНР при отсутствии, конечно, дальнейших боевых действий и расширении этих территорий — это единственный разумный компромисс, который, с одной стороны, позволяет России сохранить лицо, с другой — избежать большой войны. Если это произойдет, все выдохнут с облегчением. Запад, потому что не будет большой войны, если, конечно, не будет попыток расширения территории. В этом случае санкции будут, но символические, Байден делал оговорку, что, если Россия несильно вмешается, то и меры будут нежесткими. И Запад будет дальше разговаривать с Россией о гарантиях безопасности по предложенному варианту, в том числе по поводу темпов евроатлантической интеграции Украины, ограничения вооружений и так далее.
В рамках этого лучше всего действительно взять под легальную опеку ДНР и ЛНР, фактически легализовать свой военный и экономический протекторат, защитить людей, которым Россия раздала паспорта, и иметь в качестве таких территорий некий рычаг давления на Украину. Для Киева обнуляются Минские соглашения, для него открывается более свободная дорога к евроатлантической интеграции, которая при этом все-таки будет согласовываться и оговариваться между Россией и Западом, отчасти с участием Украины.
Никто до конца доволен не будет, но это единственный разумный компромисс, который в нынешней ситуации позволит избежать гиперэскалации и большой войны. Пока я склоняюсь к тому, что это будет осетино-абхазский вариант, поскольку присоединение к России выглядело бы слишком радикально с точки зрения реакции международного сообщества. Этого нельзя исключать окончательно ни сейчас, ни, возможно, в будущем. Я имею виду референдумов о присоединении с последующей интеграцией».
Анастасия Лихачева, декан факультета мировой экономики и мировой политики Высшей школы экономики:
«Вопрос заключается том, считать ли признание ДНР И ЛНР вторжением на территорию Украины, потому что санкции обещали именно после военной операции. Внутри западных стран это поле для очень интенсивного политического диалога. На фоне очень подробных планов масштабной военной агрессии с осадой и тысячами жертв, которые анонсировались западными СМИ, отождествить признание, то есть юридическую меру, и массивное военное вторжение все-таки будет сложно, в том числе и для общественного мнения.
Даже в разгар всего не шло речи об отключении от SWIFT, шла речь о серьезных санкциях в отношении российского банковского сектора, риске отключения от долларовой системы расчетов и о серьезном технологическом эмбарго, последнее мягко или жестко, но будет вводиться. Вопрос этапности. Опять же никто не говорит, что если сейчас введут пакет, то он больше не будет пересматриваться или расширяться. По технологическим санкциям это более вероятный сюжет. По банковской системе все равно будет партия финансовых ограничений против крупных финорганизаций. Означает ли это, что будет введен пакет санкций, который низвергнет российскую экономику? Нет, не означает. Какие-то страховочные механизмы есть.
Доля нерезидентов на российском финансовом рынке в принципе уже давно не столь высокая, чтобы быть большой проблемой. Пакет санкций приведет, очевидно, к негативным микро- или среднешоковым явлениям. Сегодня рынок обвалился на 10% — это сложно считать эпическим концом российской экономики. Фактор ожиданий будет играть не меньшую роль, чем непосредственные шаги. В российской экономике крупнейшие инвесторы — это давно не частные или крупные иностранные фонды, по которым такие меры бьют в первую очередь. Эффект для населения на доходы в любом случае будет опосредованным, ничего не случится в один день».