Нуаркоторговля

В прокат вышел фильм Николь Гарсия «Любовники» (Amants). Михаилу Трофименкову показалось, что на этом современном нуаре лежит тень одновременно нескольких фильмов, столь густая, что сами по себе «Любовники» в ней исчезают.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Само название фильма вызывающе неоригинально. В истории французского кино можно насчитать пяток «Любовников», начиная с шедевра «новой волны», снятого Луи Малем еще в 1958 году. Стертое название, абстрактное, никакое. К сожалению, те же самые эпитеты можно применить и к самому фильму. Да еще несколько эпитетов добавить: умозрительный, выморочный, холодный.

Холод, конечно, холоду рознь. Бывает ледяная, бесстрастная, шокирующая жестокость нуара — жанра, в котором Гарсия на этот раз работает,— а бывает холодное безразличие к персонажам. Безразличие, которое сродни отношению к вымышленным, но людям как к своего рода насекомым, застывшим в янтаре. Разглядывать можно, а сочувствовать никак не получается.

Те самые любовники — юные парижане Лиза (Стейси Мартин) и Симон (Пьер Никэ). Очевидно, французская актерская школа испытывает те же проблемы, что и российская. У Мартин и Никэ, как и у большинства молодых отечественных кинозвезд, на все случаи жизни заготовлены два и никак не больше выражения лица. Одно из них обозначает страдание. Другое — холодную решимость что-то совершить. Эмоциональные переходы между ними замещаются короткими истерическими вспышками. Гораздо богаче экранная иконография Лизы в той или иной стадии обнаженки.

Лиза — хрупкая гардеробщица в модном кабаке, мечтающая сделать карьеру официантки в пятизвездном отеле. Забавно, но ее отец, появляющийся на экране буквально в двух-трех эпизодах, кажется гораздо полнокровнее, чем Лиза — не героиня, а функция. Никола Ванчицки в роли молодого еще офицера-парашютиста, встречающегося с дочкой в паузах между командировками в горячие точки Африки, на мгновение, но приносит на экран ауру неподдельной мужественности. Той самой мужественности, которой так не хватает Симону с его острым профилем почти пародийного хипстера.

То, что Симон — мелкооптовый торговец кокаином, Лиза, несмотря на свое стремление к социальному росту, воспринимает как должное. Может быть, лучшая сцена в фильме разыгрывается в самом начале: Лиза, убегающая на работу, невозмутимо переступает через тело рухнувшего на пороге квартиры Симона клиента.

Стоп-стоп-стоп, где-то мы это уже видели. Двадцать лет назад поразительный фильм «Наше Рождество» (2001) о будничной, буржуазной, семейной жизни дилеров, людей как все, уже снял Абель Феррара. Поэтому специфический образ жизни любовников должен был бы шокировать, но никак не шокирует: плавали, знаем. Вертлявые апаши и сумрачные обитатели ночной площади Пигаль остались в анналах криминальной истории и жанрового кино. Теперь никакой экзотики: неотличимый от ровесников — менеджеров или айтишников — паренек в косухе и с аккуратной бородкой развозит свой товар, как мог бы развозить пиццу.

И развозил бы до выхода на пенсию, если бы не досадный инцидент. То ли продал лучшему приятелю какую-то паленую дрянь, то ли у того «мотор» сам по себе отказал, но богатенький Пьер-Анри отдал богу душу на руках у любовников. Симон, зачистив следы, паникует и бежит в неизвестном направлении, предав тщетно ожидающую его в кафе Лизу. Стейси Мартин, порыдав, меняет выражение лица номер один на выражение номер два и удивительно просто решает свои экзистенциальные проблемы. Делов-то: надо всего лишь выйти замуж за миллионера, который ежевечерне навещает один и тот же кабак ради лишь того, чтобы увидеть прекрасную гардеробщицу.

Сказано — сделано: без нудных сценарных деталей и психологических изысков. В следующей сцене — по сюжету прошло три года — Лиза уже парит на вертолете над коралловыми рифами Маврикия с мужем Лео (Бенуа Мажимель). Но тут в кустах — в буквальном смысле слова — случайно обнаруживается Симон. Страсть между любовниками вспыхивает с новой силой, Лео — явно третий лишний.

С этого момента фильм сворачивает на классическую колею нуара о «проклятых любовниках» — «Почтальон всегда звонит дважды» или «Двойная страховка» — да и завязает там. Завязает, поскольку великолепный в иных случаях сценарист Жак Фиески некогда плодотворно работал с великим Клодом Сотэ, знатоком «мелочей жизни», как назывался один из его фильмов. И обилие этих мелочей жизни на экране мешает «Любовникам» быть что полнокровным нуаром, что наброском реальности. Правда, «виноват» в этом еще и Мажимель. Его нельзя назвать актером старой школы, ему нет еще и полтинника, но в любом случае гардероб его выражений лица гораздо богаче, чем у молодых партнеров. Он и трогателен, и противен. Он и эгоист, и страдалец. И пройдоха, и хороший парень. Кто угодно, но только не экранная функция, как его партнеры. Его можно и нужно и любить, и ненавидеть. Но вот только убивать его героя, пожалуйста, не надо, а то не ровен час он сам кого-нибудь убьет.