прием
Вчера в Кремле прошел долгожданный прием в честь российских олимпийцев. С подробностями о деле председателя Российского футбольного союза (РФС) Вячеслава Колоскова, который не хочет уходить из большого спорта, и метательницы ядра Ирины Коржаненко, которая не хочет отдавать золотую олимпийскую медаль,— специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Прием проходил в Георгиевском зале Кремля. Никакой другой зал, боюсь, не вместил бы всех чемпионов и призеров Олимпийских игр в Афинах. Только вчера стало понятно, что игры, кажется, и в самом деле не проиграны: очень уж много у нас победителей. В фойе на первом этаже в результате было не протолкнуться.
Лучшая легкоатлетка мира 2004 года, олимпийская чемпионка по прыжкам с шестом Елена Исинбаева разговаривала с бронзовым призером игр, дзюдоистом Дмитрием Носовым, всемирно известным тем, что он победил в схватке за третье место со сломанной рукой.
Знаменитая прыгунья отличалась здоровым бронзовым загаром. Это вызывало серьезную озабоченность у такого заинтересованного ее болельщика, как Дмитрий Носов. Он, правда, обращал внимание других заинтересованных болельщиков не на лицо, а на ноги Елены Исинбаевой. Он всем говорил, что эти ноги прыгают лучше всех в мире.
Но что же все-таки у нее было с лицом? Оказалось, что Елена Исинбаева отдыхала в Турции. Федеральный бюджет подарил всем победителям и призерам игр поездку на курорт за границу. Он предложил спортсменам, правда, ограничиться суммой в $700. Московский бюджет усилил это предложение: московские спортсмены на две недели могут поехать туда, куда захотят, правда, в пределах $2000. Большинство сразу выбрали остров Бали. И ведь поедут. Так, олимпийские чемпионки фехтовальщицы Карина Азнавурян и Оксана Ермакова рассказали мне, что уже пакуют чемоданы, а к тренировкам рассчитывают приступить не раньше чем в январе. Думают они только о следующей Олимпиаде. Их не очень интересует даже чемпионат мира. А добрый тренер даже намекнул им, что если выходить только на Олимпиаду, то вообще можно годик примерно передохнуть.
Елена Исинбаева, увы, не москвичка. Она уже отдохнула в Турции. Впрочем, позволить она себе может вообще что угодно. Ведь она, как известно, регулярно на один сантиметр улучшает свой мировой рекорд. 1 сантиметр стоит $40 тыс. Елену Исинбаеву, впрочем, нисколько не испортили шальные деньги. И значит, уже никогда не испортят.
К двум часам дня в фойе стало совсем тесно. Более или менее свободно было только перед лестницей, ведущей на второй этаж, в Георгиевский зал. У лестницы, по разные стороны от дверного проема, стояли председатель Госкомспорта Вячеслав Фетисов и председатель Национального олимпийского комитета Леонид Тягачев. Господин Фетисов не очень охотно комментировал возможный уход Вячеслава Колоскова с должности президента РФС. На днях господин Фетисов заявил, что тот по предложению президента страны согласился покинуть свою должность. Сам господин Колосков, судя по всему, не может этого ни подтвердить, ни опровергнуть.
Вячеславу Фетисову, конечно, надоели с этими вопросами. Но это не значило, что не следовало их ему задавать. Господин Фетисов считал, что проблема с господином Колосковым решилась: президент РФС уходит. Я заметил, что сам господин Колосков, кажется, так не считает и опять говорит, что не уходит.
— Что вы думаете по этому поводу? — спросил я господина Фетисова.— Что я думаю? — без выражения переспросил председатель Госкомспорта.— Я думаю, что кто-то из нас двоих врет.
Я обратил внимание на то, что господа Фетисов и Тягачев не горят желанием перекинуться друг с другом словечком.
— А почему не видно Ирины Коржаненко? — спросил я у господина Тягачева.Он пояснил, что она не пришла, вот и не видно ее.
Ирина Коржаненко, чемпионка Олимпиады по метанию ядра, не пришла, потому что ее не пригласили. После соревнований у нее в крови нашли признаки допинга. Ее лишили звания олимпийской чемпионки и потребовали, чтобы она отдала медаль. Впрочем, мужественная спортсменка сказала, что медаль не отдаст. Она вывезла медаль в Россию, считает себя победительницей игр и на провокационные уговоры не поддается.
— 20 ноября едем в Лозанну, в Международный олимпийский комитет,— озабоченно сказал Леонид Тягачев.— Мы им пообещали, что привезем медаль Коржаненко.
— Вы и правда думаете, что привезете? — переспросил я.— Конечно! — с жаром сказал господин Тягачев.— Ее тренер нам пообещал. И муж ее, кажется, согласен.
Это все-таки было странно. Меня учили думать, что муж и жена — одна сатана. А тут оказывалось, что две. Впрочем, я встречался с Ириной Коржаненко в афинском аэропорту, когда она улетала в Россию, и помню, что тренер уже тогда говорил спортсменке, что медаль придется отдать. И муж уже тогда был, кажется, согласен. А медаль до сих пор в семье.
— И губернатор обещал помочь,— добавил Леонид Тягачев.— Он даже сказал, что отольет ей точно такую же медаль.
— Скажите,— спросил я Леонида Тягачева,— а вы с самой Ириной Коржаненко говорили? Она вам что-нибудь обещала?
— Нет, не говорили,— горько вздохнул Леонид Тягачев.Я тоже вздохнул — с облегчением. Ирина Коржаненко, будучи в полной политической и нравственной изоляции, держится. Ее предал даже ее собственный губернатор. Президент страны не пригласил ее в Кремль на прием в ее честь. А она знает, что не принимала никакого допинга. И она не отдаст свое золото каким-то незнакомым людям в Лозанне. Держись, Ирина! С тобой мы, твои верные болельщики. Верой в тебя наполнены наши сердца. Ты наша национальная идея. Пока стоишь ты, будет стоять Россия. Уйдет губернатор (не переназначат). Уйдет тренер (не дай Бог). Уйдет президент (рано или поздно). А мы останемся. И у нас будет твоя медаль. Держись.
Спортсменов наконец пригласили в Георгиевский зал. Там были накрыты столы. Оркестр готовился приступить к работе. Столы стояли в четыре ряда, каждый по 50 метров в длину. Спортсмены только подошли к ним и начали закусывать, как в зал вошел президент. Тут сразу, конечно, все бросились поближе к нему. Казалось, задние ничего не увидят, но по счастливому стечению обстоятельств задними оказались волейболистки и баскетболисты, так что видели все, что хотели, не хуже остальных.
Президент сказал спортсменам пару ласковых слов:— Хотелось, конечно, пригласить вас раньше, но уж лучше поздно, чем никогда!
Двукратная олимпийская чемпионка по синхронному плаванию Анастасия Давыдова, стоя рядом с Владимиром Путиным и приманивая его четырьмя блестящими мормышками на языке (чей-то извращенный ум когда-то назвал это безумие красивым словом "пирсинг"), произнесла ответное слово от имени спортсменов. Мормышки во рту не помешали сказать ей, что в великой стране с таким великим президентом, как Владимир Путин, должны быть только великие победы.
Владимир Путин, кажется, клюнул.Мне, впрочем, оставалось только недоумевать, как при таком социально ответственном отношении к делу можно было скатиться в Афинах на третье общекомандное место.
Гораздо проще объяснила причину побед Елена Исинбаева:— Я была на Олимпиаде в Сиднее. Я подходила к великим спортсменам, и я помню, как для меня важно было, чтобы они меня не отталкивали. И когда мне улыбнулся Александр Карелин, я была в шоке! Я хотела быть такими, как они. И я тоже победила. Как мы побеждаем? Мы просто тренируемся, и все, что у нас есть, зарабатываем собственным трудом. Вот и все. Нам никто ничего не дает просто так. Нам ничего и не надо.
Вот так сказала эта девушка.Потом Владимир Путин ходил между рядов и здоровался и фотографировался со спортсменами. Это продолжалось очень долго. Он ходил в плотном кольце спортсменов и телеоператоров, не забывая ставить на стол, чтобы поздороваться, бокал с красным вином, а потом, минут через десять, по возвращении, проходя мимо того же стола, забирал бокал. (У меня складывалось впечатление, что вина в бокале было уже существенно меньше.) Некоторые девушки успевали сфотографироваться с президентом по нескольку раз, постоянно забегая вперед него. Но некоторые не считали возможным обращать на себя его внимание. Хотя, казалось, и так ведь было практически невозможно не обратить внимания на волейболистку Катю Громову.
Президент не дошел до нее трех метров и вдруг повернул к выходу, продолжая по пути честно фотографироваться со всеми встречными. Она так и осталась стоять, словно окаменев. Она могла бы еще успеть обогнать его. Но она стояла и молчала, растерянно держа в руках бокал с апельсиновым соком.
— Катя, ну ладно, не расстраивайтесь,— сказал я ей.— Ну подумаешь.— А я и не расстраиваюсь,— расстроенно сказала она.
— Да я вас понимаю ("Как никто другой",— хотелось мне добавить.—А. К.). Все-таки президент. Больше, может, и случая такого не представится.
— Ну да. А может, и представится. Может, я после следующей Олимпиады с ним в этом зале сфотографируюсь,— с вялым вызовом в голосе сказала она.
— Боюсь, Катя, что не сфотографируетесь.— Рано вы нас со счетов списываете,— грустно произнесла Катя.
— Да нет, Катя, не вас.
Через несколько минут она, о чем-то пошептавшись с подружкой, пошла к выходу, стараясь казаться незамеченной. Нет, это все-таки было невозможно.
Незамеченным с приема ушел президент.