Смотрела Лидия Маслова
Этим летом картина Дмитрия Месхиева "Свои" получила на XXVI Московском международном кинофестивале три из пяти основных призов — помимо золотого "Святого Георгия" за лучший фильм Дмитрий Месхиев унес со сцены "Пушкинского" приз за лучшую режиссуру, а третья статуэтка досталась Богдану Ступке за лучшую мужскую роль. Первый приз жюри российских кинокритиков также отдали "Своим". Все это не имеет прецедентов в истории фестиваля. И действительно, на фоне остальных конкурсных лент месхиевская смотрелась вполне пристойно.
Невозможно не отметить и работу оператора Сергея Мачильского. Цветовая насыщенность в фильме прикручена до минимума — псковские леса, в которых разворачивается действие, имеют мрачный цвет давно не стиранной гимнастерки, а контрастность как бы растушевана, отчего история троих наших беглых пленных, прячущихся в оккупированной немцами деревне, приобретает оттенок сновидческой ирреальности. Авторами также предприняты усилия по приданию актерам не совсем обычного вида, позволяющего им дистанцироваться от предыдущих ролей: Сергей Гармаш в роли Чекиста преображен за счет бритой головы и гитлеровских недоусиков, Константин Хабенский (Политрук) выкрашен в рыжего, и только третий их компаньон, дебютант Михаил Евланов (Снайпер) обошелся без фальшивых родинок и накладных бровей. Хотя, возможно, это помогло бы ему немного больше запомниться в свой первой роли, потому что одеяло резким рывком мгновенно перетягивают на себя Гармаш и Богдан Ступка (Старик, отец Снайпера и хозяин дома, в котором прячутся беглецы).
Главная ось напряжения пролегает между Гармашем (Чекист очень похож на блатного в подвернувшихся ему кепке и широких штанах), играющим подозрительность, и Ступкой, соответственно, изображающим сомнительность (мало того, что он староста — бывший кулак, затаивший обиду на советскую власть, но и вполне способный ради спасения сына пожертвовать двумя другими беглецами). Константину же Хабенскому ничего не остается, как, отрабатывая интеллигентную национальность своего персонажа по фамилии Лившиц, несколько раз просить принести ему книжку, когда товарищи собираются на очередную вылазку, а также служить объектом ударных реплик Старика типа "Первый раз вижу, чтобы еврей так много пил".
Один из главных недостатков этой драмы в том, что на каком-то этапе авторы перестают развивать заявленные отношения и переводят их в спонтанную истерику (в частности, Чекиста — он то заливается слезами по поводу подстреленного Лившица, то набрасывается на Старика с требованием пристрелить его). Эти пароксизмы можно было в принципе объяснить взвинченным состоянием всех действующих лиц, если бы напряжение по ходу дела действительно нарастало и если бы трансформации кажущихся своих в чужих и наоборот были способны неотрывно удерживать зрительское внимание.
В московских кинотеатрах с 11 ноября