Ему исполнится два года. Маша почти вдвое старше него. Она ждет этого праздника гораздо более страстно, чем Ваня.
— Папа,— говорит она,— но мне уже надоело ждать. Сколько можно?
— А что ты так волнуешься? Терпи.
— Когда ему исполнится два года, он наконец-то будет называть меня "Маша",— говорит она.
То есть она ждет именно этого. Вот что будет лучшим подарком ей на день его рождения.
— А сейчас он как тебя называет?
— "Мафа",— вздохнув, говорит она.
На самом деле ей очень нравится, что Ваня еще не овладел в совершенстве родной речью. Она подходит к нему и говорит:
— Ваня! Скажи "акула"!
— Акула,— говорит Ваня.
— А-а,— разочарованно говорит Маша.
Еще неделю назад у него не получалось это слово.
— Ваня, еще раз скажи "акула",— она, видимо, надеется, что первый раз у него получилось случайно.
— Акула,— с готовностью подтверждает мальчик.
— Ваня, а скажи тогда "Кащей Бессмертный".
Мальчик потрясенно смотрит на нее. Он не может вымолвить ни слова.
— Ваня, почему ты молчишь? — интересуется эта добрая девочка.— Не молчи. Я не люблю, когда молчат.
Ваня молчит. Нет, он ничего, конечно, не затаил. Он просто не может вымолвить ни слова.
— Ты, наверное, просто скучаешь, Ваня? Да?
— Да,— говорит мальчик просто для того, чтобы поддержать разговор.
— Ничего,— успокаивает она.— Все скучают. Мама скучает по папе. Я скучаю по Паоло.
Я даже вздрогнул, когда это услышал. Слишком хорошо она помнит этот летний отдых на берегу моря. Я думал, что увлечение итальянским танцовщиком давно прошло.
— А я? — неожиданно вступает в разговор Ваня.
— А ты, Ваня, скучаешь по бабушке,— с удовлетворением говорит Маша.
А он-то, наверное, надеялся, что он скучает по какой-нибудь девочке.
Было во всем этом, конечно, с ее стороны какое-то утонченное издевательство. Настолько утонченное, что Ваня его даже не заметил.
Но в целом она к нему относится позитивно.
— Хочешь, Ваня, будешь моим мужем? — однажды спросила она его, вернувшись из детского сада.— Я сейчас ищу себе мужа. Пойдешь на работу, принесешь деньги, я их буду тратить. Купим "чупы" (детских леденцов.— "Ъ").
Ваня страшно оживляется.
— Много? — переспрашивает он.
— Очень,— кивает Маша.— Очень много "чупы".
— Да! — кричит Ваня.
— Ну ладно, я подумаю,— говорит Маша.
— А можешь быть моим сыном. Это для тебя не очень хорошо. Я строгая. Почему у тебя не застегнута пуговица? Ну-ка, иди ко мне!
Ее мама решает прекратить это унижение.
— Маша, может, лучше сама родишь себе мальчика? Ваня — это мой сын.
— Сама? Мам, что-то не хочется,— признается Маша.
И вот все это я вспоминаю, сидя в гостинице "Вахш" в Душанбе. В результате взаимных усилий двух сторон, России и Таджикистана, подписаны исторические документы... Тьфу ты! И я думаю о том, что бы мне еще вспомнить про Машу и Ваню. И вспоминаю главное.
— Мама, ты почему такая грустная? — спросила Маша маму.
— Папа уехал, Маша, вот и грустная,— говорит мама, надеюсь, правду.
— Мама, не переживай,— гладит ее по руке Маша.— Он вернется. Он же всегда возвращается.