Нео взялся за старое

В прокат вышла «Матрица: Воскрешение» Ланы Вачовски — не то чтобы очень долгожданное продолжение культовой трилогии. Юлия Шагельман считает, что для фильма, обличающего капиталистическое мироустройство, запоздавший на двадцать лет квадриквел слишком уж откровенен в своей маркетинговой эксплуатации зрительской ностальгии.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Декабрь 2021 года в кино получился месяцем возвращений — что, наверное, неудивительно для индустрии, последние лет десять предпочитающей опираться на доказавшие свою прибыльность старые бренды, а не рисковать с новыми. На стримингах снова рассекают по Нью-Йорку повзрослевшие физически, но не морально героини «Секса в большом городе», а в кинотеатрах, подобно Нео и армии агентов Смитов, сходятся в предновогодней битве за кассу герои «Матрицы» в слегка измененном составе и единый в трех лицах Человек-паук. Чьи фанатская ностальгия и покупательная способность окажутся сильнее — зрителей помладше или тех, кто был достаточно взрослым, когда в 1999 году первая «Матрица», о чем несколько раз напоминают в новом фильме, «взорвала всем мозг»?

Итак, после событий «Матрицы: Революции» (да, никто не хотел бы вспоминать о существовании этого фильма, нет, Лана Вачовски не позволит нам такой роскоши) прошло шестьдесят лет. Это в реальном мире, а в Матрице, где мы снова оказываемся вместе с персонажами,— всего двадцать. Нео (Киану Ривз) забыл о том, что он Нео: теперь он гейм-дизайнер Томас Андерсон, создатель культовой игры «Матрица», проживающий в Сан-Франциско, регулярно посещающий психоаналитика (Нил Патрик Харрис), который носит очки в красивой синей оправе, и принимающий красивые синие таблетки, избавляющие от ночных кошмаров и суицидальных мыслей. У доктора есть кошка по кличке Дежавю, но и на этом поток плоских каламбуров и пост-пост-мета-мета-шуток не заканчивается. Например, в рабочих перерывах мистер Андерсон наведывается в кофейню Simulatte, где его внимание привлекает «огненная милфа» (это цитата из его младшего коллеги, сам Нео бы никогда!) с лицом, как у героини его снов (Кэрри-Энн Мосс). Она, увы, оказывается замужней домохозяйкой и матерью двоих детей с мещанским именем Тиффани, но при знакомстве, спровоцированном тем самым молодым коллегой, между ней и Томасом что-то вспыхивает.

Их жизнь, конечно же, больше не будет такой, как прежде. В том числе потому, что упирающегося мистера Андерсона вынуждают заняться разработкой четвертой части «Матрицы». На этом настаивает его деловой партнер по фамилии — да, вы правильно догадались — Смит (Джонатан Грофф, в какой-то момент не без оснований замечающий, что он гораздо красивее оригинального мистера Смита). А также компания Warner Bros., которая в реальности этого кино владеет фирмой-разработчиком игр, а в нашей — студией, снимающей «Воскрешение» (нет, вы только посмотрите, до чего же мы самоироничные, толсто намекают создатели картины). Томас считает, что новый сиквел никому не нужен, но ему все-таки приходится взяться за этот проект и погрузиться в рабочие совещания, на которых слово «бинарность» будет звучать примерно каждые три минуты. Малоудивительно, что ему хочется сбежать куда подальше, да хоть бы в другое измерение, и такую возможность ему наконец предоставляют хакерша Багз (Джессика Хенвик), всю жизнь мечтавшая разыскать Нео и вырвать его из Матрицы, и новая версия Морфеуса (Яхья Абдул-Матин II, настолько похожий на молодого Лоренса Фишберна, что действительно начинаешь верить, что его специально создала нейросеть).

Слова «бинарность» и «небинарность», а также «выбор», «судьба» и «предназначение» прозвучат еще много-много раз. Хотя прошло уже двадцать лет, герои новой «Матрицы» снова оказываются в точке зеро, на том же самом месте, откуда началось когда-то их путешествие, и задаются теми же вопросами. Единственное, что с тех пор шагнуло вперед,— это технологии, но в 2021 году эффектом bullet time и пролетами между небоскребами никого уже не удивишь, поэтому каждый раз, когда Лане Вачовски нечего сказать (а случается это часто), она вставляет в картину кадры из первой «Матрицы», которые, как ни удивительно, все так же поражают воображение. К несчастью, по контрасту новый фильм выглядит ровно тем, чем является: бесплодной и бездушной утилизацией старых идей и образов, чей срок годности давно истек. И даже то, что очередной «ироничный» монолог о бесконечных сиквелах, ребутах, ремейках и спин-оффах авторы вложили в уста отрицательного персонажа, не делает его менее правдивым.