Отечественные меткомбинаты пока закрыты для иностранцев
иностранные инвестиции
С конца 90-х годов российские металлурги оказались практически исключены из процесса привлечения прямых иностранных инвестиций. Наоборот, высокая консолидация внутри отрасли и ситуация на рынке привели к тому, что они сами начали активно скупать международные активы. Однако реформы госмонополий в газовом и электроэнергетическом секторе могут превратить отечественные меткомбинаты на очередном конъюнктурном спаде в объекты для поглощения мировыми игроками этого рынка.
Особенности национальной консолидации
Для крупнейших игроков мировой металлургии Россия должна была стать одним из ведущих рынков слияний и поглощений (M&A) еще в начале 90-х годов. Собственно, так оно и случилось. Стараниями крупнейших в то время металлотрейдеров — Trans World Group, Glencore, Duferco, Daewoo, Vitol, а также инвестиционных структур практически все более или менее привлекательные активы в черной и цветной металлургии были объединены в структурированные холдинги еще до того, как собственностью в России заинтересовались стратегические игроки — Alcoa, Pechiney, Alcan, Kaiser Aluminium в алюминиевой подотрасли, BHP Billiton, Anglo American, CDRV в горной металлургии, LMH, Arcelor, Corus в черной металлургии.
На конец 90-х годов степень концентрации капитала, например, в производстве стали и проката, меди, никеля, добыче железной руды в стране значительно превышала мировой уровень. Некоторые активы, впрочем, достались стратегическим инвесторам, к которым можно условно отнести трейдеров. Так, холдинг Duferco сумел закрепиться на "ВИЗ-Стали", Glencore — на "Мечеле" и "Дальполиметалле", Euromin (дочернее предприятие Vitol) — на Челябинском электрометаллургическом заводе. К кризису 1998 года аналитики прогнозировали дальнейшее наступление трейдерских империй на российскую металлургию, в том числе на уже формировавшиеся национальные холдинги, причем атакующим отдавалось явное преимущество.
Однако дальнейший сценарий развития отрасли оказался неожиданным: трейдерские империи распались и получили российских владельцев, холдинги же существенно укрепили свое положение. Двухлетний разрыв между распадом и новой консолидацией западные компании использовать просто не успели. К 2000 году создание "Русского алюминия", "Металлоинвеста", расширение СУАЛа и "Евразхолдинга" вновь сделали металлургию России почти недоступной для работы агентов рынка M&A — инвестбанков, инвестфондов, трейдеров. Более того, к 2001 году Glencore и Vitol продали практически все активы в России отечественным профильным холдингам.
Лишь после этого, уже на старте глобализации российских металлургических групп (см. текст на стр. 25) вновь заговорили о приходе в Россию таких стратегических игроков, как Alcoa, BHP Billiton, Arcelor, Rio Tinto, Codelco.
Линия обороны
Способность российских металлургов защищаться от поглощения западными гигантами базируется сегодня на нескольких факторах. В первую очередь это относительно низкая стоимость энергоносителей и наличие собственной сырьевой базы. Они позволяют компенсировать меньшую производительность труда, чем в странах-конкурентах — государствах Юго-Восточной Азии, КНР, Японии, Бразилии, Австралии, Южной Африке. Кроме того, важна близость двух из трех крупнейших рынков мирового потребления металлов — китайского и европейского. Определенную защиту обеспечивает и политика правительства России, которое к приходу иностранных инвесторов в металлургию относится сдержанно. Так, покупка Alcoa у "Русского алюминия" Самарского металлургического завода и Белокалитвинского металлургического производственного объединения летом 2004 года оказалась заблокирована именно государственными регулирующими органами.
Тем не менее нынешний конъюнктурный пик, позволяющий отечественным металлургам реализовывать проекты расширения собственного бизнеса за пределами страны, не вечен. К 2007-2008 годам, по крайней мере, часть черной металлургии, алюминиевая промышленность и горно-металлургическая отрасль страны могут столкнуться с резким снижением рентабельности из-за снижения цен на готовую продукцию, ростом цен на электроэнергию и газ.
Тогда же более значимыми в мировой конкуренции для российских металлургов станут и инфраструктурные проблемы. Так, по мнению президента ООО "Евразхолдинг" Александра Абрамова, для черной металлургии это в первую очередь вопросы логистики. Для медной и алюминиевой отрасли, помимо прочего, аргументом в создании альянсов с крупными мировыми игроками является относительно слабая вовлеченность УГМК и СУАЛа в мировой рынок сырья на фоне высокой стоимости сырьевых проектов в России. Для производителей редкоземельных металлов серьезным фактором может стать конкуренция с Китаем.
Пока ведущие западные игроки не демонстрируют явного интереса к стратегическим приобретениям в российской металлургии. Так, слухи о слиянии "Северстали" с Arcelor (компании уже реализуют совместный проект по выпуску автосталей — "Севергал") пока не подтверждаются.
Тем не менее в ряде секторов российской металлургии потенциальные иностранные инвесторы более чем активны. Сейчас это в основном сырьевые и некрупные greenfield-проекты, не отягощенные альянсами с отечественными игроками. Так, в начале октября во время визита в Россию глава BHP Billiton Чарльз Гудьир заявил о готовности в течение нескольких лет инвестировать в местные проекты $8,5 млрд, в первую очередь сырьевые. Председатель правления ThyssenKrupp Ульрих Миддельманн заявлял, что компания рассматривает возможность строительства в стране нового метзавода. Alcoa, несмотря на недавние неудачи в России (в сентябре компания отказалась от участия в проекте СУАЛа "Коми-Алюминий"), в среднесрочной перспективе остается претендентом на практически любой крупный актив в алюминиевой подотрасли. Летом 2004 года о приходе в сырьевой сектор заявила Rio Tinto, начав пока с проектов поиска алмазов в Карелии и добычи калийной руды в Волгограде — никто не сомневается, что это лишь старт.
От того, в каком состоянии крупнейшие российские металлургические компании будут приходить к завершению реформы энергетики в России и наступлению локальных спадов цен на рынках металлов, сейчас зависит их будущее. В отличие от промышленников Южной Кореи, Японии и США, которые в случаях конъюнктурного спада традиционно защищаются правительствами протекционистскими мерами, российским металлургам вряд ли стоит на это рассчитывать. В очереди за активами в России в этом случае с огромной вероятностью обнаружатся и серьезнейший конкурент российских компаний за восточноевропейские металлургические активы LNM/Ispat, Duferco и RIVA. Не исключено, что к ним присоединится и китайская Baosteel, уже создающая СП по выпуску стали на бразильском рынке, близком по параметрам к российскому.
Впрочем, за прошедшие шесть лет с момента развала трейдерских империй российская металлургия существенно изменилась и глобализовалась. К 2007 году шансы на участие в разделе российской металлургии получат лишь международные "гранды" отрасли. При этом маловероятно чистое приобретение крупных металлургических холдингов России западными конкурентами. Судя по всему, в большинстве случаев речь может идти только о портфельных инвестициях, равноправных стратегических партнерствах или совместных проектах. Это не самый плохой итог развития отрасли, которая еще десять лет назад рассматривалась как потенциальный объект скупки иностранными игроками.
ДМИТРИЙ БУТРИН