Острый пугальский смысл
Спектакль Филиппа Кена на фестивале NET
На фестивале NET, проходящем при поддержке Фонда Михаила Прохорова, показали спектакль Филиппа Кена «Farm Fatale» («Роковая ферма»). Создатель парижской «Вивариум студио» выпустил спектакль вместе с «Нантер Амандье», авангардным театром парижского предместья, которым он руководил раньше, и мюнхенским Каммершпиле. Как обычная крестьянская ферма превратилась в роковую, разбиралась Алла Шендерова.
Фото: Катерина Шмидт
Фото: Катерина Шмидт
Фото: Катерина Шмидт
Действие спектакля проходит в белом стерильном пространстве. Впрочем, тут есть только пол и задник, у которого стоят простые деревянные рамы с люминесцентной надписью «Farm fatale» и небольшие брикеты сена. Сверху вместо люстры спускаются белая и черная тряпки (автор сценографии — Николь Марианна Вытычак). Приглядевшись, в черной различаешь жаворонка — ту самую птичку, о которой поется в старой французской песенке: «Alouette, gentille alouette…».
«Название нашего шоу воплощает идею об угрозе, экокатастрофе и даже судном дне, который человечество приближает для окружающей среды»,— объясняет Кен. «Роковую ферму» он решил перенести в цирковое измерение — создать дистанцию по отношению к героям с помощью масок, чтобы зрители не подумали, будто он издевается над кем-то конкретным.
Пять персонажей спектакля — пять женских и мужских пугал (головы актеров затянуты масками, волосы напоминают солому, а их движения по-детски неловки), которые в прошлом работали на ферме. История у каждого своя, но итог один: недальновидные фермеры разорялись и умирали — «они вообще смертны», охает пугало Сиси. Так что Сиси, Рассел, Мит, Глобби и примкнувший к ним по ходу действия Пекюше основали собственную ферму, где любовно охраняют какие-то гигантские яйца, играют отличную музыку и ведут передачи собственной маленькой радиостанции. Для кого она вещает — вопрос, потому что человеческая цивилизация, похоже, кончилась.
Впрочем, люди здесь, конечно, не главное. Обсуждая темы будущих передач, соломенные активисты собираются позвать на интервью ГМО-морковь — до сих пор ГМО-овощи были стигматизированы, но пора уже узнать их точку зрения.
Овощи не появляются, но трепетно относящаяся ко всему живому Сиси пытается взять интервью у пчелы Маргарет, для чего использует микрофон, прикрепленный к вилам. Пчела говорит только по-валлонски, и пугало Рассел, в чьих резиновых лапах она жужжит, берется быть переводчиком. В ходе беседы выясняется, что из-за экологических проблем валлонские пчелы теряют ориентацию и не знают, куда лететь. Разговор кончается неловкостью: Сиси, решив выяснить природу отношений пчелы с грибами, спрашивает, включают ли они секс и вообще, как Маргарет планирует размножаться. Респондентка, возмущенная нарушением личных границ, улетает.
Как и в прочих спектаклях Кена, герои много и красиво поют, атмосфера на «Фарм фаталь» царит не постапокалиптическая, а вполне человечная. По форме это традиционный спектакль со сценой и залом, но никакой холодной «четвертой стены» не ощущаешь. Наоборот, кажется, что ты внутри. Но, принимаясь подпевать очередной песенке про птиц (про кого же еще петь огородным пугалам!), впервые понимаешь, о чем она: жаворонка (alouette) поймают, свернут шею и ощиплют, чтобы съесть.
Любая веселая сценка спектакля кончается каким-то неприятным открытием.
То вдруг соломенные существа увидят вдали фермера, который мучает, а потом убивает корову. Кто-то из пятерых тут же предложит убить и фермера — ответить насилием на насилие. Его остановят, но насилие, не проникая в атмосферу спектакля, все равно напомнит о себе — в конце концов, дело ведь не только в жестокости человека: в природе все тоже основано на борьбе за выживание.
На одном из брикетов сена написано «Umleitung» (в переводе с немецкого — «объезд») и нарисована стрелка. Обещает ли это выход на ровную дорогу и для кого? Остается без ответа и то, куда решают мигрировать огромные яйца, заботливо укутанные сеном. В финале герои вдруг сообщат, что «яйца решили переместиться», и соберутся в путь, взяв на руки своих таинственных «питомцев». Кто из них вылупится, мы, видимо, узнаем в следующем спектакле Кена. Если апокалипсис не наступит раньше.