В Петербурге закончился фестиваль современной пьесы "Новая драма" (см. Ъ от 22 и 28 сентября). И вовсе не "шокирующие тексты", как грозили учредители фестиваля, стали его главными впечатлением, а неожиданная зыбкость самого явления новой драмы, считает ЕЛЕНА Ъ-ГЕРУСОВА.
Пресловутые "шокирующие тесты", похоже, просто один из мифов новой драмы, ведь не в лексике и не в сюжетах дело. Когда театр боялся кровавых драм, когда избегал жестокости? А кого и каким текстом можно сегодня шокировать? И какой еще сюжет может соревноваться с выпуском новостей?
Зато зыбкость и хрупкость новой драмы и стали главным итогом фестиваля. Новой драматургии при изобилии современных (читай: вчера написанных) текстов кот наплакал. В этом году конкурс на лучшую пьесу на фестивале решили не проводить. Наверное, правильно. Новых работ представлено было немного. Ударную силу фестиваля составил своеобразный мастер-класс, лучшие и уже известные проекты — можно сказать, спектакли классиков. Привезли "Кислород" Ивана Вырыпаева, "Осаду" Евгения Гришковца, "Войну молдаван за картонную коробку", "Изображая жертву" братьев Пресняковых, тем самым представив и спектр различных направлений новой драмы. Их густо прослоили спектаклями слабыми по слабым же, будто случайно собранным текстам. Казанский театр юного зрителя привез спектакль "ЛДП / Дембельский поезд", его режиссер Григорий Цхвирава поставил сразу по двум текстам. Один из них — "Люди древнейших профессий" автора, пишущего под псевдонимом Данила Привалов, в прошлом году победил в петербургском конкурсе молодых драматургов, инициированном "Новой драмой". Легкий, игровой текст, отличный материал для пятнадцатиминутного студенческого капустника, на сцене растянулся на целый час действия. Немудрено, если каждую авторскую ремарку заставили произносить ведущего в смокинге. К тому же кукольное, игрушечное представление "ЛДП" о бизнесменах, киллерах и милиционерах смонтировали с "Дембельским поездом" Александра Архипова, и этот "дембель-98" в 2004 году оказался уже не столь откровенным и неприятно мелодраматичным.
"Кровать для троих" Милорада Павича, вполне традиционно поставленную в Театре имени Ленсовета режиссером Владимиром Петровым, к новой драме причислить и вовсе трудно. Хотя бы потому, что написана пьеса живым классиком (пусть это и не лучшее его произведение). Также и закрывавшее фестиваль "Свадебное путешествие", хоть и поставлено оно учредителем фестиваля Эдуардом Бояковым в паре с Илзе Рудзите, признать новой драмой трудно по аналогичной причине. Хотя, конечно, приятно было вписать имя автора — Владимира Сорокина — в список достижений новой драмы. Но на каких основаниях? В общем, новых спектаклей по новым пьесам было катастрофически мало. Среди них "Культурный слой" братьев Вячеслава и Михаила Дурненковых из тольяттинского театрального центра "Голосова, 20". Пьеса уже принята к постановке и в чеховский МХАТ. Что неудивительно: в ней есть стройная история, отличные диалоги и хорошие роли.
Самым нежным спектаклем фестиваля оказалась поставленная драматургом Михаилом Угаровым пьеса Лаши Бугадзе "Потрясенная Татьяна" — это проект фестиваля "Новая драма". На первый взгляд это и не пьеса даже, а собрание скетчей. Несколько частных историй, в которых абсурд и незатейливая реальность сшиты уверенно и просто, так одновременно остроумно и грустно, как, кажется, это умеют делать только грузины. Сюжеты похожи на страшилки: мама пошутила, сказав сыну, что невестка зажарила ее на сковороде, и тот умер от горя. Другая невестка проглотила свекровь и теперь носит ее в животе, чтобы через девять месяцев родить и воспитать очень и очень хорошей. Незатейливые эти тексты написаны так, что их эксцентрика и абсурд превращают эти скетчи в драму, драму о такой любимой, простой и домашней Грузии, где все сейчас перевернулось с ног на голову. Играют "Потрясенную Татьяну" актеры Артур Смола, Ольга Лапшина, Юлия Чебакова, Сергей Епишев и Владимир Панков замечательно. И как раз "Потрясенная Татьяна" демонстрирует легкое, а не короткое дыхание новой драмы, ее глубинную, а не декларируемую серьезность, быстрое сканирование жизни, а не прерывистость мыслей о ней.
А сам фестиваль при всей плотной, разумной, наполненной семинарами и дискуссиями программе все-таки продемонстрировал не столько всеохватность движения, сколько редкость этого явления, и отлично проиллюстрировал, почему язык не поворачивается назвать новую драму современной драматургией.