"Каникулы господина Юло" (Les vacances de M. Hulot, 1953, Кино без границ)
"Мой дядя" (Mon oncle, 1958, Кино без границ)"Время развлечений" (Play Time, 1967, Кино без границ)
Жак Тати (Татищев, 1907-1982) считается едва ли не последним великим комиком мирового кино. Как любой комик эпохи звукового кино, он бесконечно одинок, и это одиночество накладывает на все, что происходит на экране, угрюмый оттенок. Как любой великий комик, он мизантроп, но, в отличие от иных своих коллег, подводит под эту мизантропию социальную базу. Тати — "реакционер", ретроград, ему ненавистны рационализм и динамика индустриального общества, современная архитектура и автомобили, офисы и аэропорты, заводы и телевидение. Его утопия, его потерянный рай — старый, полудеревенский Париж, где, как в "Моем дяде", дворник целый день намеревается вымести кучу мусора, да только степенные беседы с соседом не оставляют ему на это времени. Тати близки лишь дети, но ведь они вырастают и становятся такими же занудами, как их родители. Полнометражный дебют Тати "Праздничный день" еще свободен от этого тягостного бэкграунда, он ближе всего к традиционному, самодостаточному бурлеску. Тати сыграл в нем деревенского почтальона, страдающего жаждой помогать людям в тяжелой форме и гиперактивностью, усугубленной просмотром фильма о том, сколь эффективно работают его американские коллеги. Чтобы не терять времени даром, он, например, не тормозя свой велосипед, швыряет, не глядя, посылки адресатам. И предназначенные мяснику новые ботинки падают ровнехонько на колоду, прямо под топор. Герой самоотверженно наступает на одни и те же грабли, вступает в неравную схватку то с велосипедом, то с ярмарочным шестом, который в благодарность за то, что почтальон помог его устанавливать, при каждом его появлении начинает заваливаться набок. Во втором фильме родилась постоянная маска Тати — господин Юло, застенчивый, старомодный, сутулый дылда с подпрыгивающей походкой, в кургузом пальто и с прокуренной трубкой в зубах, этакий жираф в посудной лавке. Юло пассивен, он покорно пытается приспособиться к чуждой ему реальности, ни с кем не вступает в спор. Принципом Тати было не делать таких трюков, которые не мог бы сделать любой человек. Результат катастрофичен: цивилизация стекла и бетона не выдерживает самого его присутствия. В знаменитом эпизоде из "Каникул" машина Юло ломается у въезда на кладбище. Он достает запаску, та вырывается из рук и катится по аллее, когда Юло ловит ее, она вся облеплена листьями. Служитель думает, что это венок, и заставляет Юло присоединиться к похоронной процессии. На этом примере Тати объяснял разницу между собой и Чаплиным: Чарли бы сам придал колесу вид венка, чтобы с некой целью проникнуть на кладбище, а у Юло все случается само собой. Так, в "Моем дяде" муж сестры устраивает Юло работать на свой завод, где некая супер-пупер-машина производит пластмассовые трубы: прямая отсылка к "Новым временам" (1936) Чаплина. Но стоит герою прикоснуться к механизму, как аппарат сначала опутывает Юло, что твоего Лаокоона, трубами, а потом, словно поддавшись веселому безумию, начинает выдувать розовые пластиковые сосиски. Со временем гэгов в фильмах Тати все меньше. "Время развлечений" — попытка средствами комического бурлеска создать почти кафкианскую антиутопию: Юло потерян в модернистских пространствах, где нет людей, а лишь винтики огромного и бессмысленного механизма, единственная цель которого — превратить жизнь последнего патриота старого Парижа в бесконечный кошмар.