На Premier вышли первые серии «Вне себя» — сериала Александра Дулерайна, Андрея Золотарева и Клима Козинского о финансовом аналитике, который общается с мертвецами, видя их перед собой как живых, чем доставляет немало неудобств себе и окружающим.
Фото: 1-2-3 Production
Фото: 1-2-3 Production
Дмитрий Николаевич Озерецкий (Евгений Стычкин), внешне вполне обычный невротичный преуспевающий москвич-очкарик лет сорока, живет насыщенной внутренней жизнью. И это не оборот речи: в тесной голове этого финансового аналитика уживается сразу несколько фантомных личностей — покойников, которых Озерецкий видит как живых. Во-первых, сладкая парочка, жена Озерецкого Марина (Елена Лядова) и ее якобы любовник-подполковник из МВД Игорь (Евгений Цыганов),— их нашли мертвыми в одной постели. Во-вторых, сиганувшая в Мехико с балкона знакомая Озерецкого Мадлен (Энджи Сепеда). Толком не помня, как же он дошел до жизни такой, финансист потеет, ведет с выдуманными друзьями долгие беседы и даже обменивается тумаками. Достается, впрочем, только ему самому, так что к психиатру (неузнаваемая Елена Морозова) Дмитрий обычно приходит в синяках.
Поразительный казус для своего лечащего врача и ходячая проблема для влюбленной в него начальницы Людмилы (Анна Котова), Озерецкий, казалось бы, и так уже представляет собой замечательного сериального героя, однако авторы «Вне себя» Андрей Золотарев и Александр Дулерайн в дополнение к диагнозу придумали ему на голову проблему похуже психиатрической — криминальную. По сюжету, в поисках себя финансисту Озерецкому предстоит расследовать смерть жены и ее «любовника».
Фото: 1-2-3 Production
Фото: 1-2-3 Production
Фото: 1-2-3 Production
Фото: 1-2-3 Production
В контексте отечественного сериального производства «Вне себя» (хотя разумнее было бы назвать сериал «В себе», ведь большую часть времени главный герой общается с обитателями своей черепной коробки) — чистый праздник. Как будто устав от суровых ментовских будней с маньяками и тайн прошлого, коррупционных схем и подростковых вибраций, стриминги повернулись в сторону чистой эксцентрики с элементами кэмпа. Туда же смотрят недавно вышедшие «Везёт» и «Сказки Пушкина. Для взрослых», но даже на их фоне «Вне себя» — пост-пост, мета-мета-водевиль по материалам «Бойцовского клуба», «Матрицы», «Шестого чувства» и других фильмов 1999 года, но с осознанным пониманием технологического рывка, который вместе с повседневной реальностью совершил кинематограф за прошедшие 20 лет.
Режиссеры сериала — неувядающий «параллельщик», один из создателей клуба «Сине Фантом» Александр Дулерайн и молодой Клим Козинский, ученик Бориса Юхананова, известный в узких фестивальных кругах философским фильмом-комиксом «Тетраграмматон»,— собрали «Вне себя» коллажно, как увлекательный пазл, пастиш из узнаваемых жанровых элементов, героев, сюжетов и, главное, точек зрения. С помощью продвинутой CGI-графики и хитрого монтажа они решили проблему того, как можно показать главного героя, одновременно общающегося и с совершенно реальными людьми, и с фантомами, реальными лишь для него одного. Задача, с одной стороны, совершенно бытовая и буквальная, ведь мы и сами так живем (ногами в российской действительности, глазами — в смартфоне), а с другой — выполнить ее под силу только тем, кто подходит к киноязыку с авангардным инструментарием.
«Вне себя» существует по правилам метамира, где подлинное не отличить от фальшивки, того самого, которым сейчас так озабочен Марк Цукерберг, мира, где действительность корректируется виртуальными наслоениями и дополнениями. Самые эффектные сцены сериала — те, в которых главный герой уже совершенно теряет контроль над внешними обстоятельствами и все вокруг становится не тем, чем кажется. Осязаемые предметы ползут пикселями, компьютерная кровь льется рекой, мертвые встают рядом с живыми.
Тут важно помнить, что кино и само по себе вымышленная (частично кинематографистами, частично зрителями) реальность, лишь отчасти похожая на ту, что за окном. Актеры, задействованные во «Вне себя», явно наслаждаются игрой: им наконец можно, не сверяясь с мотивами и логикой, предъявлять камере типичные зрительские стереотипы, быть масками, возникшими в мозгу поехавшего главного героя. Набриолиненный, украшенный для драматизма усами Евгений Цыганов смачно кривляется в амплуа следака-мачо с повадками современного Жеглова. Елена Лядова, кажется, вспоминает все свои роли, охая в образе беспутной жены. Иван Макаревич, возникающий чертом из коробочки в первой серии, дает концерт в духе «Русского беса».
Как известно, у кубика Рубика больше сорока квинтиллионов вариаций. У кино их еще больше. И создатели «Вне себя» напоминают, что кинематограф — примерно тот же кубик Рубика: дело не в элементах головоломки, а в руках, которые ее вертят. Дулерайн, Козинский и Золотарев крутят свой сюжетный кубик на предельных скоростях и, если не растеряют темп, смогут победить. Пусть не жанровую усталость сериального формата, но хотя бы скепсис перекормленного премьерами зрителя.
Смотреть: Premier