«Близорукость становится выгодной»

Человечество слепнет — правда ли это? В чем причина и можно ли этому помешать? Директор НИЦ офтальмологии РНИМУ им. Н. И. Пирогова, академик РАН Христо Тахчиди рассказал “Ъ” о новых методиках возвращения зрения слепым и слабовидящим и о том, почему небольшая близорукость — это не так уж и плохо.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Вы часто говорили, что офтальмологии принадлежит лидирующая роль в медицинской науке и практике. Почему?

— Мы понимаем, что человек воспринимает окружающий мир благодаря органам чувств, и безусловный приоритет здесь принадлежит зрению: благодаря ему мы получаем более 90% информации об окружающем мире. Снижение зрения, а тем более слепота воспринимаются как катастрофа.

Поэтому офтальмология занимает особое место в научной и клинической медицине нашей страны. Но еще и потому, что на рубеже 80-х годов прошлого века в мировой офтальмологии произошла технологическая революция — переход от обычной хирургии глаза к микрохирургии. Так случилось, что в авангарде этого процесса оказалась российская (советская) офтальмология — клиническая школа академика С. Н. Федорова, моего великого учителя, который одним из первых в мире увидел через появившийся и еще плохо применяемый в операционных офтальмологический хирургический микроскоп будущую технологическую революцию в офтальмологии. Святослав Николаевич стал, по сути, ведущим в мире технологом и популяризатором новых микрохирургических операций глаза. Этот факт признан мировой офтальмологией и вошел в учебники. Микрохирургия в офтальмологии стала основным двигателем, стимулирующим переход практической медицины на микроскопический уровень. Будущее медицины будет решаться в микромире человеческого организма. Это наиболее эффективное и безопасное лечение. И пионером тут действительно стала наша специальность.

Сегодня разработка решений, направленных на восстановление зрения, ведется в трех направлениях. Первое — это клеточные технологии, когда мы пытаемся создать элементы ткани или саму ткань искусственно. Такая работа ведется очень активно — появились публикации, что японцам удалось создать 12-слойную сетчатку, как в природе, осталось лишь понять, как ее соединить с настоящей, чтобы она функционировала. Второе направление — создание разного рода инженерных конструкций с использованием микроэлектроники — бионическое. И третье — оптогенетическое направление, где используются методы генной инженерии и молекулярной биологии. Как это работает? В пробирке собирается родопсиновая трубка, реагирующая на квант света. Родопсин — это белок, который при попадании света на сетчатку глаза распадается, запускается биохимический процесс, в результате чего квант света переводится в нервный импульс. Все это делает родопсин. Его собирают в пробирке в виде трубки, и к нему прикрепляют присоску из аденовируса — того самого, который используется в знаменитой вакцине «Спутник V». Аденовирус — это универсальное приспособление, с помощью которого биологические объекты прикрепляются к мембране. В нашем варианте таким образом происходит соединение с цитоплазмой нервной клетки, запускается родопсиновый цикл, меняется электролитный баланс, проходит нервный импульс. Таким образом запускается функция нейрона. Если такую биологическую конструкцию посадить на нейрон сетчатки, то мы получаем ту же реакцию, что и в случае бионического протезирования. В течение трех лет наша группа в составе ученых из РНИМУ им. Н. И. Пирогова под моим руководством, а также из МГУ им. М. В. Ломоносова под руководством академиков М. П. Кирпичникова и М. А. Островского, сотрудников Института биоорганической химии им. М. М. Шемякина и Ю. А. Овчинникова проводила такие исследования. Сейчас они продолжаются и доведены до стадии испытаний на животных. Наши коллеги из США уже проводят клинические исследования, осуществили несколько операций, и вроде бы в двух-трех случаях есть положительная динамика, хотя говорить однозначно о результатах рано — с биологией все несколько сложнее, чем с техникой.

— Вы сделали две первые и пока единственные в нашей стране операции по бионическому протезированию зрения.

— У наших пациентов должно оставаться хотя бы небольшое восприятие света, хотя предметное зрение у них полностью отсутствует. Фактически они ничего не видели, отличали только свет от тьмы. Структура сетчатки слоистая: она состоит из 12 слоев и 3 нейронов. В этой структуре произошло разрушение, которое, как правило, касается первых и вторых нейронов. Третий, основной нейрон, через который идет передача информации непосредственно в мозг, гибнет значительно позже остальных, и у таких пациентов он продолжает функционировать. Благодаря этому возникло предположение: а нельзя ли через него передать информацию? Попытка такой передачи осуществляется несколькими способами, бионическое направление — одно из них.

Бионический глаз — это сложная инженерная конструкция, в которой имеется микрокамера, получающая изображение, преобразователь, который это изображение переводит в цифровой вид, передает его на антенну, которая с помощью радиоволны передает эту информацию на глаз, на его имплантируемую часть. Она воспринимает это изображение почти как наша домашняя телевизионная антенна. Затем с помощью микрокабеля, заходящего в полость глаза, передает изображение на снабженную электродами сетчатку, и, если сетчатка хотя бы частично функционирует, информация доходит до коры головного мозга и там воспроизводится. Человек начинает видеть.

Но он видит только черно-белое, размыто-силуэтное примитивное изображение, где нет четкой картинки, а есть лишь восприятие движения, некие образы, каждый из которых он заново учится распознавать. Однако понятно, что наука не стоит на месте: такого рода техника стремительно совершенствуется, и наступит день, когда такие изображения буду цветными, четкими и ясными, так что расшифровка уже не потребуется. Это дело ближайшего будущего.

— Сколько таких операций уже сделано в мире?

— Около 400. Основная масса бионических операций сделана с первой моделью «Аргус-1» (электронный имплантат сетчатки, предназначен для улучшения зрения людей с тяжелой формой наследственного заболевания «пигментный ретинит».— “Ъ”), где было 32 электрода. Обе наши операции сделаны на второй модели «Аргус-2» — там 64 электрода. В марте 2011 года версия системы Argus-2 была одобрена для клинического и коммерческого использования в Европейском союзе. В феврале 2013 года Argus-2 стал первым коммерческим зрительным протезом, который был одобрен в Food and Drug Administration для использования в США.

— Каково сейчас состояние ваших пациентов?

— Они живы, здоровы, функционируют, с каждым днем все лучше адаптируются в окружающем их мире.

— Планируются ли новые операции?

— Для того чтобы изделие было сертифицировано на территории страны, нужно провести определенное количество операций. В данном случае речь идет о десяти операциях, после чего изделие поступает на рынок. Таким же образом в свое время завозились первые кохлеарные импланты для глухих, а сейчас это государственная программа, и каждый год эти устройства имплантируют тысячами. Наша технология значительно сложнее и намного дороже, однако мы не теряем надежды на то, что ее ждет аналогичная судьба. Мы уже были готовы к третьей операции, подготовили пациента, но все затормозилось из-за пандемии.

— Правда ли, что человечество в целом слепнет?

— Это, к сожалению, неизбежно. Глаз преимущественно эволюционировал как орган, смотрящий вдаль, что давало нашим предкам безопасность, пропитание и в целом выживание. Древний человек на 80% смотрел вдаль, а остальные 20% он использовал для того, чтобы что-то мастерить.

Когда мы смотрим вдаль, наш глаз отдыхает. Все оптические конструкции внутри глаза находятся в расслабленном состоянии. При зрении вблизи вся оптическая система напрягается — и чем ближе, тем сильнее. Именно так и было задумано природой: смотрим вдаль и отдыхаем.

А что произошло с современным человеком? Основную часть времени он проводит с гаджетами, и нагрузка вблизи, когда оптические конструкции глаза предельно напряжены, увеличилась до 90%. Глаз эволюционно на это не рассчитан. Отсюда многочисленные заболевания органа зрения, ранняя слепота, когда люди теряют способность нормально видеть уже в 25–30 лет, а то и в детстве.

— Что же с этим делать?

— Выход, хоть и не кардинальный, есть. Надо днем через каждые полтора-два часа прерывать свою работу с компьютером и смотреть в окно, стараясь в деталях разглядеть самые дальние предметы на горизонте: листья на деревьях, лица людей, занавески в соседских окнах. Чем дальше и дольше вы смотрите, тем качественнее отдыхает ваш глаз. Надо стараться соблюдать зрительный режим работы вблизи, особенно в ночное время. Искусственное освещение, удлинившее день,— это большое зло. В темное время суток глаза должны отдыхать и восстанавливаться для работы на следующий день. Вместо этого мы их беспощадно перегружаем, гоняясь за бесконечно нарастающими «делами». Поэтому от использования гаджетов надо по мере возможности отказываться.

— Может быть, современный человек постепенно эволюционирует так, что его зрение будет больше приспособлено для смотрения вблизи?

— Есть теория, что человек будущего должен обладать небольшой, от одной до трех диоптрий, близорукостью. Люди, обладающие такой рефракцией, при работе вблизи не напрягаются. Нагрузка вблизи у современного человека только увеличивается, так что близорукость становится выгодной. У таких людей нет перегрузок при работе вблизи. Поэтому мы рекомендуем своим пациентом с небольшой близорукостью не носить очки для работы вблизи, не использовать линзы, не торопиться на операцию. Они будут всю жизнь видеть вблизи хорошо.

Беседовала Наталия Лескова