Рассказывает Михаил Трофименков
Исследуя новинки коммерческого кинематографа, которые скрасят российским зрителям осенние и зимние месяцы, нельзя не испытать ностальгию по золотой эпохе Голливуда, когда, что ни год, "фабрика грез" выдумывала новых, невероятных героев и монстров. Пусть нелепых, пусть быстро и надежно забытых, но свидетельствовавших хотя бы об определенном интеллектуальном усилии сценаристов и продюсеров. Первый Кинг-Конг, первые люди-кошки, первые зомби... Нынешнее кинопроизводство предпочитает не рисковать и ориентируется на сиквелы и ремейки.Ремейки в этом отношении даже интереснее: какая-то фантазия все-таки требуется при переписывании некогда успешных сценариев. Больше всего надежд на оригинальное зрелище сулит "Маньчжурский кандидат" Джонатана Демми (выход в российский прокат в декабре). Автор "Молчания ягнят" взял за основу снятый в 1962 году фильм Джона Франкенхаймера, образцовый параноидальный триллер, символ холодной войны. В оригинальной версии американский военнопленный, сыгранный Фрэнком Синатрой, возвращался из северокорейского плена ничего не помнящей, "спящей" машиной для убийства, которую злые коммуняки активизировали в нужный момент. В новой версии дело происходит уже на полях первой войны в Персидском заливе 1991 года, а участие в фильме интеллектуалки и умницы Мерил Стрип заранее хорошо говорит о картине.
Как ремейк можно рассматривать и "Александра Великого" (выйдет на экраны в ноябре): полвека назад скучноватый классик Роберт Россен уже посвятил вульгарно-фрейдистский фильм жизнеописанию македонского завоевателя. "Александр" продолжает благородное дело возрождения жанра пеплума, эпической постановки из древней истории, которое спровоцировал своим "Гладиатором" Ридли Скотт, а продолжил "Троей" Вольфганг Петерсен. Несчетное количество раз переносился на экран и роман Гастона Леру "Призрак оперы". Очередную версию (в прокате — с января) истории обезображенного убийцы, бродящего ночью по подземельям парижской "Гранд-опера" и влюбившегося на свою беду в невинную диву, снял Джоэль Шумахер, специализировавшийся ранее на политкорректных до пародии драмах и неубедительно патологических триллерах.
"Уимблдон" Ричарда Лонкрейна тоже лишь на первый взгляд кажется оригинальным произведением. Американский кинематограф знает десятки фильмов о том, как лучший (ну пусть не лучший, пусть 157-й по мировому рейтингу), но стареющий спортсмен теряет веру в себя и встреча с юной коллегой придает ему новые силы. И то, что речь идет о теннисе, а не о боксе или скачках, ровным счетом ничего не меняет.
Но основную массу блокбастеров осени-зимы составляют фильмы, несущие в своем названии роковую цифру "2", а то и "3". Ничего не поделаешь: миру ежечасно угрожает столько опасностей, что приходится обращаться к старой киногвардии. Обычно с увеличением порядкового номера фильма режиссура переходит из рук более или менее вменяемых фильмоделов к совсем уж безвестным ремесленникам.
Благородный полувампир Блэйд почувствует себя в шкуре шпиона, преданного коллегами. Упыри, решившие извести человечество на корню, в фильме "Блэйд: Троица" Дэвида С. Гойера (сентябрь) заложили его полиции, которой дела нет, насколько ты вампир, а насколько гомо сапиенс. Мила Йовович в еще более небрежном наряде, чем в первой "Обители зла", попытается отвоевать землю у разбушевавшихся мутантов, павших жертвами катастрофы в секретной химической лаборатории. Некто Дон Манчини взялся за неблагодарное дело продолжить похождения взращенной байкерами куклы-убийцы в "Потомстве Чаки" (февраль): предприятие настолько сомнительное, что даже реклама позиционирует его как пародию.
Наплевав на восточную мудрость, в гонку сиквелов охотно включаются японские режиссеры. Хидео Наката снял "Звонок-2" (ноябрь): чудом выжившую героиню с сыном за каким-то чертом понесло в обманчиво безобидный Орегон, где вся бодяга с кассетой-убийцей началась заново. К Голливуду радостно присосался еще один мастер японских хорроров Такаши Шимидзу. Его "Проклятие" (декабрь), фильм о призраках-убийцах, которые становятся все более кровожадными с каждой новой жертвой, спродюсировал сам Сэм Рейми, автор "Зловещих мертвецов".
Некоторое разнообразие в унылую череду давно знакомых и томительно предсказуемых персонажей вносят только французские кинематографисты. Их стремление переголливудить Голливуд на его собственном поле в сочетании с фирменным, часто вульгарным, но еще чаще симпатично анархическим юмором дает порой неожиданные плоды. Во всяком случае в наступающем сезоне благодаря французам российские зрители познакомятся сразу с двумя новыми для себя персонажами криминальной мифологии.
Первый из них — комиссар Сан-Антонио, придуманный писателем по имени, вы сейчас будете очень смеяться, Сан-Антонио,— галльский ответ всем самодовольным англосаксонским спецагентам. Самодовольного и нелепого супермена, жеребца, вечно попадающего впросак и случайно распутывающего дьявольские заговоры и спасающего французского посла в Лондоне, в фильме Фредерика Обуртина "Профессионал" (декабрь) сыграл, естественно, Жерар Депардье, а его Санчо Пансу Берю — Мишель Галабрю. Можно попутно отметить дурную привычку прокатчиков давать новым фильмам названия старых хитов, которые ничего общего с ними не имеют: так уже было с фильмом "Заткнись", перекрещенным в "Невезучие-2". Главный саспенс "Профессионала" заключается в том, как российские переводчики справятся с языковой игрой: романы Сан-Антонио — фейерверк нелепого и уморительного словотворчества, этакая простонародная хлебниковщина.
Второй новичок в списке киногероев — джентльмен-грабитель Арсен Люпен, придуманный в самом начале ХХ века криминальным репортером и автором газетных "романов с продолжением" Морисом Лебланом. В "Арсене Люпене" Жан-Поля Саломе (декабрь) привлекает внимание сыгравшая одну из главных женских ролей Ева Грин, для которой "Мечтатели" Бернардо Бертолуччи, судя по всему, стали началом впечатляющей международной карьеры. Очевидно, в скором времени нам предстоит обновленный "Фантомас": лимит героев французской массовой культуры тоже не безграничен.
На фоне такого буйства вторсырья неожиданно молодо выглядит Стивен Спилберг, который, несмотря на многочисленную и справедливую критику последних лет в его адрес, старается искать свежие сценарные ходы. Его "Терминал" (октябрь), возможно, станет главным блокбастером сезона: вновь, после "Поймай меня, если сможешь", он обратился к повседневной фантастике из жизни нелепых, странных, но очень человечных людей. Герой фильма, гражданин некой восточноевропейской страны, завис на ничейной земле аэропорта имени Кеннеди. Пока он летел в страну своей мечты, его родина с шумом и грохотом прекратила свое существование, а документы стали недействительными.
Ежу понятно, что на одном отработанном топливе даже такой отлаженный механизм, как Голливуд, работать не может. И чем черт не шутит, возможно, именно Спилберг снова, как в середине 1970-х годов, окажется тем, кто сумеет придать ему новый импульс.