Вопрос о том, действительно ли крупные банковские кризисы со второй половины XX века из-за освоения центробанками новых технологий анализа и совершенствования денежно-кредитной политики происходят все реже, на деле может иметь довольно сложный ответ. Исследователи бизнес-школы Йеля, опубликовавшие базу данных о почти 2 тыс. банковских кризисов в странах европейской культуры начиная с XIII века, подтверждают, что определенное сокращение числа таких кризисов наблюдается последние десятилетия. Однако это может оказаться лишь отклонением от длинного тренда, имеющего начало в XVII веке: все это время на предотвращение банковских кризисов требовались все большие по отношению к ВВП средства, и этой ценой окупается все большее внешнее спокойствие вкладчиков.
Фото: AP
Фото: AP
История банковских кризисов — одно из традиционных направлений исследований в области экономической истории в последние годы. В частности, пользуется популярностью работа 2009 года Кеннета Рогоффа и Кармен Рейнхард, предполагающая, что на стыке XIX и XX веков классические банковские кризисы усилиями центробанков, получавших все больше полномочий и развивавших принципы денежно-кредитной политики (ДКП), постепенно трансформируются в долговые. Между тем вопрос о том, победило ли человечество в том или ином смысле главную для современной банковской системы с частичным резервированием угрозу, bank run, или же профессионализм ЦБ в долгосрочной перспективе — иллюзия, имеет не только отношение к фундаментальным вопросам экономической теории, но и чисто практическое приложение.
Традиционно считается, что в пост-Бреттон-Вудской мировой финансовой системе банковские кризисы — скорее экзотика.
Эндрю Метрик и Пол Шмельцинг из Школы менеджмента университета Йеля в работе «Вмешательства в банковские кризисы, 1257–2019 гг.» представили базу данных о 1886 эпизодах в истории существования банков в странах европейской культуры (138 юрисдикций), которые можно характеризовать как «канонический» банковский кризис или системные финансовые кризисы предположительно сходной природы, предотвращенные внешним вмешательством — суверенного государства, внешних частных кредиторов или иных сил. Банковское дело в последние восемь веков, несмотря на весь прогресс, остается довольно консервативным, поэтому Метрик и Шмельцинг претендуют на то, что в состоянии классифицировать почти две тысячи системных кризисов этого рода (как правило, сопровождаемых bank run или явной угрозой «бегства вкладчиков») в современных понятийных категориях, как и действия «регуляторов» и «спасителей» — от предоставления капитала, ликвидности или гарантий до изменения правил регулирования и реструктуризаций. Отдельной и, как признают авторы, «провокационной» частью работы являлась оценка Метриком и Шмельцингом объема ресурсов, которые за восемь веков были потрачены на предотвращение таких кризисов, по отношению к оценкам годового ВВП страны, пораженной кризисом.
Результаты авторы описывают как «стресс-тест банковской системы в очень длительном времени».
С одной стороны, они неудивительны: при всем развитии банковского дела о широком распространении банков даже в Европе и их высокой значимости для экономик можно говорить лишь с конца XVIII века. Тем не менее все это время и даже ранее, с середины XVII века, совокупная стоимость предотвращения кризиса плюс вызванные им потери в нем (на горизонте 11 лет для средней экономики) неизменно повышались — в сумме с 2–2% годового ВВП четыреста лет назад к 3–5% в XIX веке и до 7% в первой половине XX века. Вторая мировая война почти прекратила на десятилетие банковские кризисы, после чего с 1970-х потери плюс цена спасения в рамках одного кризиса в среднем обходятся порядка 10% годового ВВП в последующее десятилетие. Казус последнего десятилетия, когда эти оценки вновь снизились до уровней порядка 5% ВВП,— скорее исключение из общего тренда, фиксирующегося с XVII века, когда средний банковский кризис «стоил» в течение десятилетия 1,6% годового ВВП. Метрик и Шмельцинг приводят оценки, согласно которым мнение о выросшем за века профессионализме центробанков подтверждается, как и мнение о сокращении опасности bank run — но стоимость спасения от банковского кризиса, по этим расчетам, продолжает расти и в XXI веке.