Во Владивостоке начался Первый международный тихоокеанский театральный фестиваль. На открытии показали спектакль «Махабхарата — Налачаритам», поставленный японцем Сатоси Мияги в Центре сценических искусств в Сидзуоке. О том, для чего нужен новый фестиваль и почему японская версия древнеиндийского эпоса — отличный выбор для его старта, рассказывает Алла Шендерова.
Международный Тихоокеанский фестиваль — часть Программы развития театров Дальнего Востока, инициатором которой выступил Евгений Миронов, заразивший идеей многих — от президента Владимира Путина до губернатора Приморского края Олега Кожемяко и гендиректора Чеховского фестиваля Валерия Шадрина.
О проекте объявили два года назад, первый Тихоокеанский должен был пройти еще в 2020-м, но перенесся из-за пандемии. Другой части программы — региональному Фестивалю театров Дальнего Востока, прописанному в Хабаровске, повезло больше: он состоялся в прошлом году, а второй раз прошел как раз перед открытием смотра во Владивостоке.
Понятно, что афиша Тихоокеанского международного может напомнить ставший за десятилетия уже привычным в Москве Чеховфест, только с азиатским акцентом. Однако нелепо упрекать Шадрина и его команду, что они везут во Владивосток то, что Москва уже видела: фестиваль делается не для столичных, а для дальневосточных зрителей.
В дальневосточном регионе много профессиональных театров, но в целом ситуация не слишком хорошая, хотя кто-то может с этим и поспорить: театры Хабаровска и Южно-Сахалинска, например, в последние годы стали номинироваться на «Золотую маску». В 2018-м во Владивостоке, на базе Молодежного театра по появился фестиваль современной драматургии «Метадрама», мотором которого стала Виктория Костюкевич — в 2020-м ее пьеса «Страна Вась» (монолог «маленького человека» из Владивостока написан под псевдонимом Викентий Брызь) стала событием московского фестиваля «Любимовка», а в Приморье наконец заговорили о том, что в регионе есть свой драматург. В 2021 в репертуаре Молодежного появился спектакль по пьесе Костюкевич «Бриннер», поставленный Талгатом Баталовым — на деньги, полученные по молодежному гранту все той же Программы развития театров Дальнего Востока. Так что цель Программы — не только и не столько прокат дорогостоящих спектаклей. Как сказал на прессконференции Евгений Миронов: «цель — дать мощный толчок для развития культуры города». Города, в котором на сегодняшний день не хватает даже площадок для показа современных спектаклей.
«Махабхарату» Сатоси Мияги (поставленный в 2014 году, побывавший в Москве и в Авиньоне, спектакль восстановлен специально для фестиваля) сыграли на большой Приморской сцене Мариинского театра. Хотя этот уютный и довольно камерный спектакль лучше смотреть близко: расстояние скрадывает детали. А их много, и они изысканны.
Несколько лет назад корифей японского театра Тадаси Судзуки отошел от дел, передав основанный им центр в Сидзуоке своему, как говорят, не самому любимому ученику. «Не самому» — вероятно, из-за пристрастия Мияги к эклектике. Хотя он лишь продолжает начатое Судзуки — тот скрестил старинный японский театр с мейерхольдовской биомеханикой и традициями авангарда. Ученик пошел дальше: действие «Махабхараты» он переносит в Японию Х века, взяв древние японские жанры — бунраку и кабуки, добавив к ним появившийся в 30-е годы ХХ века камисибай (уличный театр, в котором рассказчик сопровождал свою историю показом картинок) и разбавив японский колорит приемами комедии дель арте. Впрочем, это не только приемы: пантомима, маски и лацци, знакомые российскому зрителю, скажем, по великому стрелеровскому «Арлекину» (он, оказывается, приезжал и на Дальний Восток в 2012-м), это сам дух площадного театра — «театра для людей», как говорил Джорджо Стрелер.
Этот дух и смог ухватить Мияги, заразив им своих актеров. Они очень точно чувствуют стиль, потому им можно все: прервать представление в самом тревожном месте, вынеся табличку с русской надписью «Концерт», и, по-брехтовски выйдя из образа, предложить зрителям «просто послушать музыку». Или вдруг приложить бумажный свиток к уху — и говорить в него, словно в мобильник.
Ясно, что Мияги отлично знает историю европейского театра — и многочасовую «Махабхарату» Брука, в которой тот же эпизод «Налачаритам» — история семейного счастья, а потом и множества бед принцессы Дамаянти и царя Нала, проигравшего царство в кости, бросившего жену, но через годы отыгравшего все назад,— был рассказан совсем иначе; знает и об Ариане Мнушкиной, соединявшей искусство Востока с греческими трагедиями, и еще много о чем. Отголоски всего этого зритель может заметить в его спектакле. А может просто радоваться чистой театральной радостью — слушая остроумного Рассказчика (Казанури Абэ озвучивает многих персонажей: они показывают — он говорит); глядя, как на изящную принцессу Дамаянти (Микари) напал огромный и белый тигр (внутри него спрятаны два кукловода), но не съел — эпизод словно нарочно рассчитан на Владивосток, где День тигра отмечался как раз во время гастролей японцев; или как слоны — их стадо изображается с помощью кукловодов с хоботами — напали на путников, с которыми странствовала принцесса, но ее не растерзали; и даже платье (актеры одеты в особые бумажные кимоно, сделанные художником Кайо Такахаси), от которого заблудший было муж оторвал рукав, уцелело. Спектакль Мияги, впрочем, отнюдь не сладкая сказка, его радостный финал полон тревоги и подзвучен зловещими барабанами: ведь за «Налачаритам» в эпосе следует много кровавых эпизодов.
Владивосток — место слияния культур и этносов — воспринимает этот театральный микс на ура. Здесь открытые, но не искушенные зрители. Им в помощь фестиваль предлагает бесплатную образовательную программу и творческие мастер-классы. После японцев на фестивале выступят театры из Грузии, Армении, Швейцарии, России, Аргентины, Испании и Кореи. Следующий Тихоокеанский планируется провести через два года. Хорошо бы за это время в регионе появились свои спектакли, достойные войти в афишу наравне с мировым: тогда нынешний фестиваль можно будет считать не культурной экспансией на Восток, а инъекцией вдохновения.